У всякого существа за время его жизни сумма положительных эмоций (радостей) равняется, считал Циолковский, сумме отрицательных эмоций (страданий). Жизнь в массе своих ощущений есть не что иное, как «взбаламученный нуль», «небытие, приведенное в колебание, спокойствие, выведенное из равновесия»[156].
Константин Эдуардович полагал, что если в его время люди не могут обойтись без страстей, потому что их воля и умственные способности слабы, то в будущем, когда человечество станет обладателем высокого разума, вполне возможно обойтись и без страстей. Жизнь станет ровнее и спокойнее, а труд — более производительным.
И все же не хочется верить, что улучшение природы людей будет связано именно с отмиранием страстей. Без человеческих эмоций трудно представить нормальную человеческую жизнь, человеческое искание истины. Разве будущему человеку истина будет не нужна и он прекратит ее поиски?
Если в настоящее время и появились основания вести речь об определенных признаках оскудения эмоциональной жизни, то это явление следует рассматривать скорее как негативную тенденцию, а не как положительное приобретение в развитии психики человека. Безусловно, эта негативная тенденция является следствием технизации общества, результатом отставания этического и эстетического развития человека в среде, предпочитающей многоликий прагматизм.
И тем не менее и уверен, что дальнейшее развитие техники, особенно возможностей вычислительных машин, приведет к росту автокоммуникаиии человека, но уже через посредство компьютера. Даже обычная работа с ЭВМ уже нынешнего поколения может спонтанно превращаться из машинно-человеческого общения в общение с самим собой. Происходить это может следующим образом. Обычно человек-оператор вводит в компьютерную память определенные данные, являющиеся результатом собственной интеллектуальной деятельности. Затем общение с машиной превращается как бы в общение с самим собой, то есть со своими мыслями, со своей логикой, воссозданными в памяти и в логике компьютера, и со своим «детищем», результатом своих интеллектуальных усилий. То есть компьютер действительно может создать условия дли развития функции общения с собой на качественно новом уровне, расширив его диапазон и усилив действенность. В машине, считает один из выдающихся современных ученых, Г. Саймон, человек непременно найдет неодушевленного помощника, который наконец-то поможет понять в принципе человеческую душу, самого себя и свое место во вселенной. Если после Коперника и Галилея человек перестал быть видом, расположенным в центре вселенной, после Дарвина перестал быть видом, созданным богом и одаренным душой и разумом, после Фрейда перестал быть видом, чье поведение управлялось рациональным умом, то по мере того, как мы начинаем создавать думающие и обучающие машины, человек перестает быть исключительным видом, способным к сложному, разумному общению с окружающим. Наибольшее значение ЭВМ, считает Г. Саймон, лежит в ее влиянии на взгляды человека на себя. Таким образом, ЭВМ может помочь человеку реализовать древнее предписание — «познай себя».
Представляется, что со временем общение с компьютером станет привычным, повседневным явлением, чем-то средним между автокоммуникацией и межличностным общением, так как совместит достоинства того и другого. Разумеется, новый вид общения приобретет и свои собственные, оригинальные черты. Так, например, использование специальных компьютерных программ даст возможность оперативно диагностировать наличное состояние человека, получать научно обоснованные рекомендации по его модификации, при необходимости осуществлять и самовоздействие (психосоматическую регуляцию, медитацию, логическое убеждение и т. п.),
В настоящее время до столь массового применения программ помощи человеку в преодолении различных негативных явлений психики, вызванных современным однобоким прогрессом техники, еще очень далеко. Более того, примеры телевизионных сеансов гипнолечения и других воздействий биополями можно с полным правом расценивать как посягательство на экологию психической среды человека. Серьезная, научно обоснованная психотерапевтическая работа с конкретным больным подменена здесь безответственным и безадресным «массовым подходом к массовому устранению» целых классов болезней, в том числе и неизлечимых,
Мы вовсе не хотим осудить само стремление телетерапевтов облегчить участь большого круга больных, не охваченных должным вниманием государственных органов здравоохранения. Десятилетиями складывалось в стране отношение к психотерапии как медицинскому предмету, недостойному серьезного внимания, и между тем сложилась такая обстановка, что сегодня практически каждый второй больной нуждается в психотерапевтической помощи. Это дает право говорить, что телевидение чутко отреагировало на нужды аудитории, когда начало свои «целительные» передачи. Вопрос же здесь в том, соответствуют ли методы воздействия, а также уровни компетенции телетерапевтов тем высоким целям, которые преследуются этими телепередачами? Опыт 30-летней научно-исследовательской и лечебной работы с гипнозом и 15-летней — с так называемыми биополями, думаю, позволяет высказать собственное мнение по этому вопросу.