Нельзя не отметить своеобразия позиции, занятой относительно Парижской коммуны П.Л. Лавровым. Лавров, за год до провозглашения Коммуны бежавший из ссылки в Париж, горячо сочувствовал Парижской коммуне и искал возможностей оказать ей практическую помощь и содействие. Это стремление привело его весной 1871 г. в Лондон – местопребывание Маркса и Генерального совета I Интернационала[869]. Первые отклики Лаврова на Коммуну сохранились в его переписке 1871 г. и в корреспонденциях, напечатанных им в марте того же года в брюссельской газете «Интернационал»[870]. В четвертую годовщину Парижской коммуны Лавров опубликовал интересную статью о ней в журнале «Вперед!» Наиболее полно и систематически он изложил свои взгляды на Коммуну в 1879 г. в работе «18 марта 1871 года»[871]. С первых дней Коммуны Лавров придавал ей огромное историческое значение, он видел в ней власть действительно народную, власть рабочих – «единственного здорового и надежного класса» современного «гнилого общества»[872]. В дальнейшем взгляды Лаврова на Коммуну уточнялись и углублялись, в чем, несомненно, сказалось и воздействие на него гениального труда Маркса «Гражданская война во Франции». «Великие дни марта 1871 г., – писал Лавров, – были первыми днями, когда пролетариат не только произвел революцию, но и стал во главе ее. Это была первая революция пролетариата»[873]. Признавая в указанном факте самую существенную черту революции 18 марта, Лавров считал все «ошибки и печальные стороны» парижских событий результатом отклонений от «этого основного принципа», от основного характера движения как социальной революции пролетариата. Рассматривая под этим углом зрения историю Парижской коммуны и, бесспорно, учитывая притом указания Маркса, Лавров в своей книге о Коммуне дал характеристику отдельных ее сильных и слабых сторон, критиковал мирные иллюзии, вскрывал ошибочность чисто оборонительной тактики, которую избрали коммунары, и т.д.
Все это еще, впрочем, не значит, что Лавров вполне понимал концепцию Маркса по вопросу о Парижской коммуне и полностью разделял воззрения на нее Маркса. Лавров много говорил о пролетарском характере Коммуны, но сам не имел ясного представления о самостоятельной исторической роли пролетариата, к которому он, подобно другим народникам, причислял всех трудящихся. Как уже отмечалось, Лавров не понимал теоретического и политического значения той идейной и организационной борьбы, которую Маркс вел с мелкобуржуазными направлениями в тогдашнем европейском рабочем движении. Естественно поэтому, что Лавров по существу не мог охватить всего исторического смысла Парижской коммуны, всех ее поучительнейших уроков.
Известно, что Лавров называл себя учеником Маркса «с тех пор, как ознакомился с его теориею»[874]. Но в действительности вопреки субъективному убеждению самого Лаврова он был очень далек от подлинного марксизма. Положения, заимствованные так или иначе у Маркса, в слишком эклектическом уме Лаврова уживались с противоположными марксизму положениями и взглядами[875]. Поэтому опыт Парижской коммуны не привел его к правильной оценке общественных отношений России. При решении этой задачи он оставался во власти утопических народнических представлений. Влияние народническо-утопических воззрений сказалось непосредственно и на некоторых чертах самого освещения Лавровым Коммуны (фактическое игнорирование экономического момента при подходе к вопросу об условиях успеха социалистической революции, неясное, а порой ошибочное, представление о соотношении социально-экономической и политической сторон движения, нечеткость в постановке вопроса о значении «государственного элемента», сильно выраженные «федералистические» симпатии и т.д.)[876].
Не один Лавров, но и другие народники 70-х годов признавали революционные и научные заслуги Маркса. Они нередко заявляли о согласии с отдельными сторонами учения Маркса, наиболее часто с экономическими взглядами Маркса, иногда с историческими и т.д. Но это «согласие» не мешало народникам отстаивать свои утопические, идеалистические взгляды. Народники проявляли полное неумение применять учение Маркса к анализу русских общественных отношений и к задачам русского революционного движения. Воззрения Маркса сплошь и рядом «соединялись», смешивались народниками со взглядами Лассаля, Прудона, Родбертуса, Дюринга, О. Конта и т.д.
869
Лавров указывал (в начале 90-х годов), что он поехал в Лондон по своей инициативе, хотя и сообщил о поездке некоторым коммунарам («Варлену и его товарищам»). См. примечания Лаврова к польскому изданию книги Туна, перепечатанные в издании:
870
Принадлежность корреспонденций Лаврову установлена И.С. Книжником-Ветровым, перепечатавшим их в т. 1 «Избранных сочинений» Лаврова (М. 1934, стр. 449 – 455).
871
Вышла в свет в Женеве в 1880 г., переиздана («Парижская Коммуна 18 марта 1871 года») изд. «Колос» в Петрограде в 1919 г.
872
«Письма П.Л. Лаврова к Е.А. Штакеншнейдер». «Голос минувшего» № 7 – 8, 1916 г., стр. 121.
875
Плеханов писал: «…В сочинениях Лаврова иногда можно встретить решительное признание исторического материализма, но это признание находится в вопиющем противоречии с его историческими идеями, и самая возможность его объясняется просто-напросто тем, что в своем взгляде на историю, как и во всех прочих своих взглядах, Лавров был эклектиком до конца ногтей» (
876
Оценку книги Лаврова о Парижской коммуне (ее положительных сторон) дает П.М. Керженцев в работе «История Парижской коммуны 1871 г.», М. 1940, стр. 538 – 539. Специальную статью книге Лаврова посвятил в 1919 г. В.А. Быстрянский («Отец народничества о рабочей революции»). Надо заметить, что Лавров неоднократно подчеркивал влияние Коммуны на ход освободительной борьбы в России. В частности, в работе начала 80-х годов «Взгляд на прошедшее и настоящее русского социализма» он указывал (цит. по отдельному изданию, вышедшему в 1906 г.), что взрыв Парижской коммуны «вызвал и в революционных элементах русской интеллигенции определенное движение, которое резко выступило в начале 70-х годов как энергическая сила на сером фоне унылой и сознающей свое бессилие русской оппозиционной интеллигенции» (стр. 18).