Не может вызвать удивления, что Михайловский старался оспорить те стороны труда Маркса, которые, как он опасался, могут повредить самобытническим стремлениям народников. В своей статье 1877 г. он подверг критике главу «Капитала» о первоначальном накоплении, усмотрев в ней универсальную философско-историческую концепцию, будто бы предуказывающую единый и общеобязательный для всех стран и народов путь экономического и общественного развития. Утверждать, что тот капиталистический процесс, история которого изложена Марксом, «на святой Руси» еще «очень мало» подвинулся вперед, Михайловский писал: «Следовательно, нам предстоит еще пройти вслед за Европой весь тот процесс, который описал и возвел в степень философско-исторической теории Маркс. Разница, однако, в том, что нам придется повторить процесс, т.е. совершить его сознательно». Михайловский призывал «семь раз подумать прежде, чем один раз отрезать себе все пути, кроме указанного немецким экономистом»[901].
Статья Михайловского против Жуковского обратила на себя внимание Маркса. В бумагах Маркса сохранился черновик его письма, адресованного редакции «Отечественных записок»[902].
В своем письме Маркс указывал, что глава «Капитала» о первоначальном накоплении «претендует лишь на то, чтобы обрисовать тот путь, которым в Западной Европе капиталистический экономический строй вышел из недр феодального экономического строя». Маркс отводил попытку Михайловского превратить его исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в «историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические обстоятельства, в которых они оказываются». Маркс требовал конкретного изучения исторической обстановки, не допуская возможности правильно понять общественно-экономическую эволюцию той или иной страны при посредстве «универсальной отмычки» какой-нибудь общей, надысторичной историко-философской теории.
Обращаясь к вопросу о том, что можно извлечь из его исторического очерка в применении к России, Маркс указывал: «Если Россия имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций Западной Европы, – а за последние годы[903] она немало потрудилась в этом направлении, – она не достигнет этого, не превратив предварительно значительной части своих крестьян в пролетариев; а после этого, уже очутившись в лоне капиталистического строя, она будет подчинена его неумолимым законам, как и прочие нечестивые народы». В другом месте своего письма Маркс заявлял: «Если Россия будет продолжать[904] идти по тому пути, по которому она следовала с 1861 г., то она упустит наилучший случай, который история когда-либо предоставляла какому-либо народу, и испытает все роковые злоключения капиталистического строя»[905].
Таким образом, хотя Маркс здесь и уклонялся «от ответа по существу, от разбора русских данных»[906], он попутно отмечал успехи капитализма в России (Россия уже «немало потрудилась» на пути превращения в капиталистическую нацию) и определенно подчеркивал, что дальнейшее развитие страны в том направлении, которое наметилось с 1861 г., окончательно должно утвердить в ней капиталистический способ производства.
Документы Маркса, относящиеся ко времени до и после составления им черновика письма в «Отечественные записки», показывают, что он самым внимательным образом следил за процессом разложения старого хозяйственного и общественного уклада в России, за ростом капиталистических отношений не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве, за разложением общины. Об этом говорят и заметки Маркса к высказываниям «Народного дела» (1870 г.) и его замечания по поводу таких изданий, как книга А. Кошелева «Об общинном землевладении в России» (1875 г.) или «Сборник материалов для изучения сельской поземельной общины» (1880 г.)[907]. Те же явления изучались и Энгельсом, отмечавшим, например, в 1875 г. в работе «Об общественных отношениях в России», что «общинная собственность в России давно уже пережила время своего расцвета и по всей видимости идет к своему разложению»[908].
Тем не менее в обстановке нарастания революционного движения в России, вызывавшего у них, несмотря на критическое отношение к ряду общих теоретических принципов народничества, самое глубокое и искреннее сочувствие и рассматривавшегося ими как огромной важности фактор русской и международной жизни, Маркс и Энгельс считали необходимым соблюдать особую осторожность в своих публичных высказываниях по вопросам социально-экономических перспектив России (к этому же, конечно, склоняло отчасти тогдашнее состояние изучения русской экономической действительности).
902
Мысль о посылке письма в «Отечественные записки» не была реализована Марксом. Черновик был найден Энгельсом после смерти Маркса; копии с него Энгельс передал русским революционерам.
903
В черновике зачеркнуты были слова «пятнадцать лет», т.е. Маркс имел в виду время после реформы 1861 г.
905
«Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», стр. 221 – 222; ср.: