Комментируя впоследствии (в послесловии к статье «Об общественных отношениях в России») данную Марксом в неопубликованном письме 1877 г. постановку вопроса, Энгельс указывал, что тогда свержение царизма казалось близким, а революция в России должна была дать новый могучий толчок также и политическому движению Запада. «Неудивительно, – писал Энгельс, – что Маркс в своем письме советует русским не особенно торопиться броситься в водоворот капитализма». В 1894 г., когда Энгельс писал послесловие, он мог исторически оценить прогнозы конца 70-х годов, основывавшиеся в известной мере и на переоценке силы и размаха тогдашнего русского революционного движения. Поэтому он добавил к цитированным выше словам: «Революции в России не произошло. Царизм восторжествовал над терроризмом», а за истекшие годы «и капитализм и разложение крестьянской общины достигли в России громадных успехов»; превращение России «в капиталистически-промышленную страну» шло во все более и более ускоряющемся темпе[909].
О том, что Маркс и Энгельс рассматривали проблему путей социально-экономического развития России в неразрывной связи с вопросом о судьбах русской революции, которые в свою очередь тесно связывались в их представлениях с перспективами борьбы за пролетарскую революцию в Западной Европе, ясно свидетельствует и знаменитое предисловие основоположников научного коммунизма к русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии» от 1882 г. Повторяя вопрос, столь волновавший русских революционеров, «может ли русская община… непосредственно перейти в высшую, коммунистическую форму землевладения?», и при этом сразу делая многозначительную оговорку, что эта община является уже «сильно разрушенной» формой «первобытного коллективного владения землею», Маркс и Энгельс заявляли: «Единственный возможный в настоящее время ответ на этот вопрос заключается в следующем. Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они пополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития»[910]. Из ответа Маркса и Энгельса вытекало, что без свержения царизма в России и победы пролетарской социалистической революции на Западе русская община не имеет перспектив, обречена на падение[911].
В тексте письма 1877 г. в редакцию «Отечественных записок», предназначавшегося для опубликования в этом легальном журнале, Маркс не мог ясно и прямо сказать об этих условиях – о победоносных революциях и русской и западноевропейской. Быть может, вынужденная недосказанность письма послужила мотивом (или одним из мотивов) отказа Маркса от его посылки. Напомним, впрочем, и об указании Энгельса, что Маркс боялся скомпрометировать (конечно, в глазах правительства) журнал, в котором будет напечатан его ответ[912].
Вопрос о позиции Михайловского в 70-е годы в отношении «Капитала» и об ответе (черновом) Маркса на его статью 1877 г. освещен в труде В.И. Ленина «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» В нем, как известно, Ленин подверг острой, уничтожающей критике выступления легальных народников 90-х годов и в первую очередь Михайловского против марксизма и русских марксистов. Ленин обращал внимание на различия в тоне и содержании статей Михайловского 70-х и 90-х годов, объясняя это различие полным разложением к 90-м годам «русского», крестьянского социализма 70-х годов. Отмечая, что в 70-е годы Михайловский пытался «защитить „сангвиника“ (т.е. социалиста-революционера) Маркса от либеральных критиков» и «умел правильнее оценить» «Капитал», Ленин одновременно показал несовместимость метода Маркса с методом Михайловского уже в 70-е годы[913].
Выше шла речь о некоторых из литературно-публицистических откликов на появление русского издания «Капитала». Но ими отнюдь не исчерпываются отклики на «Капитал» в тогдашней России. Русский перевод этого труда быстро сделался достоянием революционного подполья. На протяжении последующих лет среди активных революционеров можно было насчитать уже немало людей, с большим рвением изучавших «Капитал» и считавшихся в большей или меньшей мере его знатоками. В 1880 г. в письме к Марксу Исполнительный комитет «Народной воли» писал:
909
«Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», стр. 294, 297.
911
Касаясь еще в 1875 г. в статье против Ткачева этого же круга вопросов, Энгельс подчеркивал, что только пролетарская революция (тогда о пролетарской революции можно было говорить лишь применительно к Западу, и Энгельс именно о ней писал) могла бы дать русскому крестьянину средства для перехода к коллективному землевладению, минуя «промежуточную ступень буржуазной парцелльной собственности».
912
См. «Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», стр. 306. Остается, правда, неразрешимым вопросом, почему Маркс не опубликовал своего письма в заграничной прессе. Не потому ли, что он был не вполне удовлетворен его редакцией? Письмо Маркса, как утверждает Энгельс, сначала распространялось в России «в рукописных копиях с французского оригинала» («Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», стр. 293). В конце 1886 г. письмо было опубликовано на русском языке в Женеве в «Вестнике Народной воли». В предисловии редакции «Вестника» утверждалось, что в предшествующем году письмо Маркса было издано народовольцами в России, но не получило распространения, так как «большая часть издания попала в руки полиции» («Вестник Народной воли» № 5, 1886 г., стр. 215 – 218). В 1888 г. письмо появилось на страницах московского журнала «Юридический вестник».
6 марта 1884 г. копия с рукописи Маркса была переслана Энгельсом Вере Засулич с правом использовать ее по усмотрению (см. «Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», стр. 306). В «Вестник Народной воли» попал, однако, не этот экземпляр или список с него. Из письма Лопатина от 6 июля 1906 г. (опубликованного в № 15 журнала «Былое» за 1919 г.) видно, что он получил от Энгельса письмо Маркса; он даже говорил, что письмо Маркса дошло в Россию через него, Лопатина. В этом же своем письме Лопатин сообщал: «Маркс