«Класс передовой интеллигенции России, всегда внимательно следящий за идейным развитием Европы и чутко реагирующий на него, с восторгом встретил появление Ваших научных работ.
Лучшие тенденции русской жизни нашли в них свое научное подтверждение. „Капитал“ сделался настольной книгой образованных людей. Но в царстве византийской тьмы и азиатского деспотизма всякий прогресс социальных идей рассматривается как революционное движение. Очевидно, что Ваше имя должно было оказаться неразрывно связанным с внутренней борьбой в России; вызывая глубокое уважение и живую симпатию одних, оно подверглось гонению со стороны других. Ваши сочинения были запрещены, и самый факт их изучения считается признаком политической неблагонадежности»[914].
Однако действительно постигнуть все глубочайшее теоретическое содержание «настольной книги» и тем более те выводы, которые для России вытекали как из «Капитала», так и из всего богатейшего научного арсенала марксизма в целом, революционные народники и народовольцы были не в состоянии.
Истолкование подпольными народниками-практиками идей Маркса, нашедших выражение и обоснование в «Капитале», носило отпечаток свойственного народничеству непонимания объективных закономерностей развития общества и влекло к попыткам «приспособить» Маркса к таким же отсталым народническим теоретическим воззрениям, как и у народников-литераторов. Признание этого мы находим иногда в воспоминаниях самих народников. С. Ковалик, авторитетный представитель революционной интеллигенции периода «хождения в народ», писал, что появившийся в русском переводе первый том «Капитала» произвел на интеллигентную молодежь такое сильное впечатление, какое можно сравнить разве только с впечатлением, произведенным Дарвином. Но среди молодежи, по словам Ковалика, распространились лишь «чисто экономическое учение Маркса о трудовой ценности и взгляды его на отношения между трудом и капиталом», не мешавшие ей оставаться и после прочтения «Капитала» верной идеям утопического социализма[915].
Позже, в пору кризиса и разложения народнического миросозерцания, знакомство с «Капиталом» оказалось для ряда представителей революционного поколения 70-х и начала 80-х годов (Г.В. Плеханов и др.) стимулом к дальнейшему, более углубленному, действительно проникавшему в существо теории изучению Маркса и тем самым помогло их переходу на марксистские позиции. Однако только часть народнической революционной интеллигенции нашла впоследствии путь к марксизму, и для этого, само собой разумеется, ей пришлось рассчитаться с ошибочными идеями народнического социализма, понять коренное противоречие между марксизмом и теоретическими основами народничества.
3. Революционное движение до середины 70-х годов
Упадок общественно-политической активности демократической интеллигенции, которым отмечена была середина 60-х годов, уже в 1868 – 1869 гг. стал сменяться некоторым оживлением. Распоясавшаяся реакция встретила уже в 1869 г. открытый отпор со стороны студенческой молодежи столиц, в первую очередь Петербурга. Студенческие волнения были подавлены, но оживление не прекратилось.
Зимой 1870/71 г. в Петербурге состоялся нелегальный съезд делегатов от студентов различных университетов. По воспоминаниям Е.Н. Ковальской, работавшей тогда в Харькове, целью съезда было объединить студенчество, организовать повсеместно кружки самообразования, кассы, распространение литературы радикального направления[916]. Характеризуя настроение харьковского студенчества к началу 1871 г., другой местный деятель, В. Малютин, сообщал в частном письме: «В последнее время Харьков решительно ожил… Молодежь задвигалась, начинает группироваться в кружки, устраивает кассы, организует распространение дешевых книг и, наконец, кладет начало своей библиотеке». Такая же примерно картина наблюдалась и в других культурно-общественных центрах. Сдвиги чувствовались даже в таких сравнительно глухих местах, как Вятка, где рассказы приезжающих из Петербурга поддерживали веру в постепенно нарастающее оживление: «Все рассказы подтверждали, что брожение в студенческих кругах не прекращалось, основные вопросы о народе и лучших формах служения ему не сходили с очереди…»[917]
Говоря об общественном движении конца 60 – начала 70-х годов, нельзя пройти мимо ряда литературно-публицистических выступлений 1868 – 1870 гг., послуживших идейными толчками к более усиленному обсуждению этих основных вопросов и способствовавших направлению обсуждений в определенную сторону.
914
«Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», стр. 251. Почти одновременно М.К. Горбунова-Каблукова сообщала Энгельсу о широком распространении «Капитала» в России среди тех, кто проявляет интерес к социальным наукам и к положению народа, в частности среди лучшей части учительства. Горбунова также информировала Энгельса о преследовании «Капитала» властями (там же, стр. 240).
915
См.
916
«Каторга и ссылка» № 4 (77), 1931 г., стр. 141;