В сентябре 1875 г. на место волнений прибыл 141-й пехотный Можайский полк. С 24 сентября по 1 октября происходили наиболее решительные карательные действия. Ревизующий сенатор Клушин возложил на командира полка полковника Каппеля «начальство над всеми крестьянами, поселенными в Казачьей писцовой даче», с учреждением над этими крестьянами «строгого военно-полицейского надзора». Разнообразными усмирительными мерами (патрулирование лесных участков, массовая порка, воспрещение крестьянам собираться и т.д.) движение было подавлено. 1 октября 1875 г. крестьяне прислали к властям поверенных «с изъявлением полной покорности». Ряд крестьян был сослан в отдаленные губернии[1085].
Ко времени, когда волновались валуйско-бирюченские крестьяне, относится также усиление и обострение движения среди бывших государственных крестьян в некоторых местностях Киевской губернии, начавшееся еще на рубеже 60-х и 70-х годов. Землеустройство, проводившееся на основании актов 16 мая и 20 октября 1867 г., грубо нарушало интересы государственных крестьян в Чигиринском и Черкасском уездах Киевской губернии и вызывало сопротивление, особенно упорное среди чигиринцев. Недовольство вызывали высокие выкупные платежи и недоброкачественность наделов, выделяемых массе крестьян чиновниками так называемой люстрации. Как сообщал потом один из корреспондентов зарубежного «Вперед!», чиновники люстрационной комиссии постарались выделить все по большей части никуда не годные песчаные местности днепровского побережья в надел бывшим государственным крестьянам; остальные же, лучшие, местности были оставлены «в запасе», за счет которого надеялись поживиться и сами чиновники. «Когда крестьянам показали „наделяемые“ им пески и потребовали за них выкупные платежи, то крестьяне наотрез отказались платить, отказались вместе с тем и от земли»[1086].
Положение осложнилось борьбой между обделенной, обедневшей крестьянской массой и зажиточным меньшинством. Первая требовала передела земли по душам; меньшинство, успевшее сосредоточить в своих руках сравнительно много земли и теперь усердно покровительствуемое чиновниками, крепко держалось за участковое владение, за принятие люстрационных актов. Голоса в пользу актов принадлежали, как сообщал тот же «Вперед!», «кулакам, старшинам и тому подобной крестьянской знати, которая, прельстившись чиновничьими обещаниями получить богатые участки (в чем их и не обманывали), согласилась на принятие акта с пайковым наделом»[1087]. Упорство крестьян поддерживалось отчасти слухами о существовании неприведенного в исполнение общего царского указа об отнятии всех земель у помещиков и увеличении в связи с этим крестьянского душевого надела до 15 десятин[1088]. О своих бедствиях крестьяне пытались довести до сведения царя через ходоков, одним из которых был выделен крестьянин, отставной солдат Фома Прядко, сыгравший в движении на Чигиринщине активную роль[1089]. Самый острый период волнений приходится на 1875 г. Сопротивление крестьян было сломлено дикой экзекуцией, массовыми арестами. В 1877 г. в Киеве судили за участие в волнениях большую группу крестьян (326 человек). И после подавления открытых волнений положение оставалось, однако, напряженным. Этим и пытались воспользоваться Стефанович с товарищами, задумав описанный выше Чигиринский заговор. Об остроте крестьянского недовольства позволяет судить число крестьян, привлеченных к дознанию после ареста Стефановича и др., – 1150 человек[1090].
1085
События в Воронежской губернии явились темой корреспонденции в зарубежном органе «Вперед!» № 25, 15 (3) января 1876 г. Некоторые извлечения из архивных источников по этому делу были опубликованы в брошюре
1086
«Вперед!» № 15, 15 (3) августа 1875 г., стр. 467. Киевский жандарм Новицкий в своих воспоминаниях подтверждал, что в трех волостях многие крестьяне получили в надел всего по полдесятины удобной земли, а еще в одной из волостей крестьянам прирезали 900 десятин сыпучего песку, «совершенно неудобного к хлебопашеству» (
1089
Прядко был потом осужден по делу о крестьянских волнениях к ссылке на поселение в отдаленнейшие места Сибири (см. Матерiяли до icтopiï селянських революцiйних pyxiв на Чигиринщинi, изд. Центр. архивн. управл. УССР, 1934 г., стр. 61 – 62, 68, 174 – 176 и др.). Яков Стефанович в статье, опубликованной в «Черном переделе», заявляет, что легенды, распространявшиеся о Прядко, «далеко не соответствуют личным его качествам», как он, Стефанович, убедился в тюрьме. Газета «Вперед!» упрекала Прядко в том, что распространенный им «вредный обман» помогал сохранению среди крестьян веры в царя (№ 15, стб. 474 – Прядко фигурирует под буквой X; корреспондент вместе с тем признавал его «весьма умным, честным и необыкновенно энергичным»).
1090