Источники того времени говорят о самом широком применении труда дворовых на сельскохозяйственных работах. В отзывах представителей губернских комитетов на первоначальные заключения редакционных комиссий о дворовых людях встречаются указания на то, что комиссиями упущены из виду дворовые пахари, число которых в хлебородных местностях «довольно значительно». «Они занимаются у помещиков пахотою и другими земледельческими работами… Между ними и крестьянами-месячниками нет никакой существенной разницы»[13]. Представители помещиков Екатеринославской губернии свидетельствовали перед редакционными комиссиями, что в этой губернии «дворовыми так называемыми плугатырями» поднимается по крайней мере половина общего количества засеваемой земли (примерно 600 тыс. десятин), что число «плугатырей» из дворовых в губернии никак не меньше 4 тыс. душ и что пастухи на две трети в Екатеринославской губернии состоят из дворовых[14].
Рост товарного производства хлеба в помещичьих имениях вызывал не только расширение барской запашки и увеличение работ на барском поле, но и возрастание крайне обременительной для крестьян подводной повинности – по доставке господского хлеба на рынок. Стремясь продать хлеб по возможно более дорогой цене, помещики не считались с расстоянием и нередко посылали крестьянские подводы за 200 – 300 и даже более верст[15].
Период разложения и кризиса крепостнической системы ознаменован наряду с усилением угнетения барщинного крестьянства резким повышением повинностей крестьян оброчных. Уже к 20-м годам XIX в. оброки были значительно выше, чем во второй половине XVIII в. Но к предреформенному времени оброки и по сравнению с 20-ми годами выросли, по расчетам Семевского, не менее чем в полтора раза, достигая в среднем по великороссийским губерниям[16] 19 с лишком руб. серебром. Во множестве случаев оброки были и гораздо значительнее. Об этом свидетельствует даже такой умеренный деятель, как А.И. Кошелев. «Оброки, – сообщал он в 50-е годы, – по большей части дошли до размеров едва вероятных, теперь годовой оброк в 25 или 30 руб. сереб. считается умеренным; а в некоторых имениях он доходит до 40 и даже до 50 руб. сер.» Тот же автор подчеркивает факт, подтверждаемый и многими другими источниками, что оброчная повинность соразмерялась не столько с количеством и качеством крестьянского надела, сколько с личными добавками (заработками, промыслами) крестьян, а также «с нуждами и требованиями расточительных и корыстолюбивых помещиков»[17].
Разложение крепостного строя принесло наряду с барщинной и чистооброчной системами широкое распространение системы смешанных повинностей, при которой оброчные крестьяне несли дополнительно барщину, а барщинные крестьяне дополнительно облагались оброком, часто весьма высоким. Вычисления И.И. Игнатович показывают, что в 23 великороссийских губерниях смешанную повинность отбывало более одной шестой крепостных крестьян[18]. Введение смешанных повинностей ставило крестьян в особенно тяжелые условия.
В итоге происходивших в хозяйственной жизни деревни перемен положение крестьян становилось все более трудным. Крестьянство в главной своей массе нищало, разорялось, чего не могли не замечать отдельные представители помещичьих кругов, страшившиеся взрыва народного негодования. Кошелев за несколько лет до крестьянской реформы писал, что положение помещичьих крестьян сделалось «до того тяжелым», что «запас крестьянского терпения едва ли не на исходе»[19]. Кавелин (либеральный помещик, публицист и профессор) в записке 1855 г. должен был признать: «В материальном отношении состояние крепостных весьма значительно ухудшилось против прежнего: их повинности, оброки и другие обязанности к владельцам в последние 10, 20 лет удвоились и утроились»[20].
Захватывая крестьянские земли, всемерно усиливая эксплуатацию как барщинных, так и оброчных крестьян, вводя особенно тягостную для крепостных смешанную повинность, словом, доводя крестьян до нищеты и разорения, помещики невольно в конечном счете подрывали основы и своего, помещичьего хозяйства.
13
14
15
А.И. Кошелев (богатый помещик-предприниматель, славянофил) писал в одной из своих записок 50-х годов: «Прежде хлеба у помещиков производилось гораздо менее, чем ныне, и из этого количества большую часть поедали дворня да собаки; теперь почти весь хлеб идет в продажу, и хлебные отвозы – повинность, для крестьян крайне тяжелая, – утроились и учетверились». «Записки Александра Ивановича Кошелева», Берлин 1884, приложения, стр. 88.
16
Как известно, оброчные имения были наиболее распространены именно в Великороссии, причем для ряда великороссийских губерний характерно было численное преобладание оброчных крестьян над барщинными (Костромская, Ярославская, Владимирская, Нижегородская, Московская и др.).
20