Миллионы едва ли умеют читать. Миллионы других могут прочитать слова, но не могут их понять. И лишь три четверти тех, кто в состоянии и читать, и понимать прочитанное, имеют возможность потратить на это занятие примерно полчаса в день. Воспринятые посредством чтения слова рожают целый ряд идей, которые в итоге вызывают бессчетные последствия. Пробуждаемые написанными словами идеи неизбежно составляют большую часть тех начальных данных, на которых формируются наши мнения. Мир вокруг нас огромен, волнующие нас ситуации сложны и запутаны, информации мало, поэтому мнения должны строиться, по большей части, в воображении.
Когда мы говорим слово «Мексика», какая картинка рождается у жителя Нью-Йорка? Скорее всего, нечто сложное, состоящее из песка, кактусов, нефтяных скважин, латиносов, попивающих ром индейцев, вспыльчивых пожилых кабальеро, хвастающих усами и независимостью, или, возможно, крестьянская идиллия в духе Жан-Жака Руссо, которой угрожает перспектива чадящего индустриализма. А что рождает слово «Япония»? Образ орды желтолицых человечков с раскосыми глазами, а еще «желтой угрозы», невест по фотографии, веера, самураев, криков «банзай», искусства и цветущей сакуры? Или вот английское слово alien? Группа студентов колледжа Новой Англии так описала в 1920 году восприятие данного слова:
– человек, враждебно настроенный к этой стране;
– человек, выступающий против правительства;
– человек, который находится в оппозиции;
– уроженец недружественной страны;
– иностранец, принимающий участие в войне;
– иностранец, старающийся навредить стране, в которой находится;
– враг из другой страны;
– человек, выступающий против данной страны[37]… И так далее.
При этом слово «alien» в значении «иностранец» – юридический термин, гораздо более точный, чем слова суверенитет, независимость, национальная честь, права, оборона, агрессия, империализм, капитализм, социализм, слыша которые мы так охотно принимаем сторону «за» или «против».
Если ум ясный, то он способен разделять поверхностные аналогии, обращать внимание на различия и ценить разнообразие. Но это умение относительно. К тому же различия в том, что считать ясностью, столь значительны, как, скажем, разница между новорожденным младенцем и изучающим цветок ботаником. Для младенца разница между собственными пальцами ног, отцовскими часами, лампой на столе, луной в небе и красивым ярко-желтым изданием Ги де Мопассана мизерна. Многие члены «Union League Club»[38] не видят большой разницы между демократом, социалистом, анархистом и грабителем, тогда как утонченный анархист понимает, что различия между Бакуниным, Толстым и Кропоткиным могут составить целую вселенную. Эти примеры демонстрируют, сколь трудно бывает получить здравое общественное мнение о Мопассане в среде младенцев или о демократах в среде членов упомянутого клуба.
Человек, который ездит только в чужих машинах, конечно, увидит разницу между «фордом», кэбом и обычным легковым автомобилем. Но если тот же самый человек купит себе автомобиль и сядет за руль, если он, как сказали бы психоаналитики, спроецирует свое либидо на авто, то он вам опишет разницу в карбюраторах, бросив лишь беглый взгляд на багажник автомобиля, проезжающего в квартале от него. Вот почему люди часто испытывают облегчение, когда разговор переходит от «общих тем» к обсуждению хобби. Словно взгляд обращается от пейзажа, висящего в скромной гостиной, к вспаханному полю на открытом воздухе. Словно возвращаешься в реальный трехмерный мир после визита в эмоциональный мир художника.
По словам Шандора Ференци, мы легко определяем, что две вещи схожи, хотя они схожи лишь частично[39], причем ребенок делает это легче взрослого, а примитивный или неразвитый ум легче ума зрелого. Сознание в том виде, в каком оно изначально появляется у ребенка, представляется неконтролируемой смесью ощущений. У ребенка отсутствует чувство времени и почти отсутствует чувство пространства, он одинаково смело тянется и к люстре, и к материнской груди, причем поначалу и с одинаковым ожиданием. Понимание функции предметов приходит медленно, шаг за шагом. Когда жизненный опыт отсутствует полностью, в этом мире все кажется связным и единообразным. Сосуществующие в реальном мире факты еще не отделены от тех, что складываются в картинку в потоке сознания.
38
Union League Club – частный клуб, появившийся в 1863 году в Нью-Йорке в рамках закрытых мужских клубов Union League, поддерживавших политику президента А. Линкольна, первого президента от Республиканской партии. –