В соответствии с эволюционным уровнем различных слоев эгрегора возникает искусство разного эволюционного уровня, предназначенное для передачи энергетической информации на соответствующих частотах. При этом виды искусства на разных уровнях связаны друг с другом, но не прямо, а через эгрегор. Трудности эволюционного развития эгрегора ощущаются во всех его слоях, и искусство пытается их разрешить также на всех своих уровнях, но действие его в первую очередь ощущается в эгрегоре, а уж потом, после его изменения, в наблюдаемом мире. Не "искусство для искусства", а, конечно же, искусство для эгрегора.
Действие искусства многоступенчато. Произведения искусства высшего уровня непонятны никому, включая их создателей, и сделаны по непосредственному заказу этнического или планетарного эгрегора (Гаутама Будда говорил, что он был тысячным буддой, то есть освобожденным, а предыдущие остались неизвестными, но, в нашей терминологии, трансформировали тонкий мир). Следующие по рангу произведения понятны лишь избранной элите, но и они меняют структуру эгрегора и создают язык, на котором пишут художники следующего уровня… и так далее, включая массовую культуру, используемую толпой. Здесь следует еще раз подчеркнуть, что искусство не столько потребляется человеком, сколько снабжает его средствами видения мира и кармы и, следовательно, определяет форму и содержание его жизни.
Описанная многоступенчатость, косвенность воздействия разрывает сердца великих художников. Они ощущают свой, например, этнический эгрегор, живут его проблемами и работают на соответствующих, то есть очень мощных энергетических потоках, создавая язык произведения искусства, через символику которых можно воспринять эгрегор непосредственно, но подняться на уровень этих потоков могут лишь избранные; народ в целом не может постичь язык, на котором выражен его дух. Однако это обстоятельство дает урок скромности художнику; он вынужден понять, что только групповая работа двигает эволюцию.
Но ответственность за работу распределена между художниками всех уровней, ибо все созданные ими языки остаются в эгрегоре и украшают (или портят) слои, в которых располагаются. Сколько замечательных слов было начисто истерто подражателями и эпигонами, не счесть. (Так например, автор настоящего трактата, в большой мере посвященного философским проблемам развития, не смог воспользоваться столь удобным словом "диалектика": оно до такой степени затерто философией средней руки, что воскресить его заново автору не хватило таланта.) Поэтому сочинитель самого дурного детектива и самого гнусного шлягера должен стараться оказаться на высоте и написать свежо — для своей аудитории; писать, презирая своих читателей — кармическое преступление. Астральный мусор поддается уборке с большим трудом.
Самосознание интеллигенции — это один из самых больных ее вопросов. Она вроде бы представляет собой "голову" этноса, и поэтому на нее и ложится ответственность за его судьбу. Реально, однако, это совсем не так: судьба этноса определяется этническим эгрегором, а эгрегор интеллигенции является в последнем сильно подчиненным подэгрегором. Интеллигенция думает те мысли, что ей посылает ее эгрегор и совершает те действия, которые он же ей предписывает, а ее определенная минимальная свобода воли и творчества совсем не прямо относится к таким существенным вопросам, как судьба ее народа или способ государственного правления.
Обеспечивая языковыми средствами все слои своего этноса, эгрегор интеллигенции вынужден работать на всех частотах этнического эгрегора, так что по эволюционному уровню он, вообще говоря, не отличается от последнего: интеллигенция, говоря на обычном языке, не выше и не ниже своего народа.