Трауб не мигая смотрел в бинокль на правую руку Кеттриджа, когда осужденный вскочил на ноги и, завывая, сорвал с себя куртку. Левой рукой он зажал правое запястье, и тогда Трауб увидел, что кожа на запястье темнеет. Сначала она стала красной, потом темно-пурпурной. Пальцы судорожно сжимались и разжимались, и Кеттридж на своем стуле дергался и извивался как дервиш.
— Так, — подбадривал Уэлтмер, так, правильно. У вас получается. Сосредотачивайтесь! Так! Сожгите эту гнилую плоть. Будьте подобны карающим ангелам господним. Уничтожьте эту гадину! Так!
Кеттридж уже сорвал рубашку, и видно было, как темнеет его кожа на всем теле. Он с криком вскочил со стула и спрыгнул с платформы, упал на колени в траву.
— О, чудесно, — кричал Уэлтмер. — Вы настигли его своей Силой. А теперь взялись по-настоящему! Пошли!
Кеттридж корчился, извивался и катался по траве, как угорь, живьем брошенный на раскаленную сковороду.
Трауб больше уже не мог глядеть. Он положил бинокль и пошатываясь пошел вверх по проходу.
Выйдя за пределы стадиона, он пешком прошел несколько кварталов, прежде чем опомнился и остановил такси.
Эндрю Нортон
Бездарный маг
История любой профессии содержит в себе величайшие триумфы, от которых захватывает дух, и забытые поражения. Между этими двумя крайностями можно наблюдать личностей, не способных, по всей видимости, достичь высочайших вершин, но, однако же, и не барахтающихся беспомощно в безднах, которые разделяют эти самые вершины. В Нагорном Холлаке бывали маги, при публичном упоминании имени коих благородные лорды спешили рассыпаться в реверансах. Что они говорили приватным образом — оставалось, при некоторой удаче, их личным делом. При некоторой удаче — ибо никто не мог быть вполне уверен в происхождении вечерних теней, кружащих у очага, или даже в родословной паука, ткущего в углу свою паутину. (Такая неопределенность временами угнетающе действует на нервную систему).
Но попадались также маги и чародеи, стоящие весьма близко к противоположному краю социальной лестницы, едва сводившие концы с концами и обитающие в хибарах-развалюхах, окруженных непривлекательными болотами. Некоторые же опускались до проживания в пещерах, где беспрестанно капала вода и стены были испещрены пометом летучих мышей — украшение, без которого вполне можно обойтись. Клиентурой таких магов были окрестные крестьяне, приводившие на исцеление прихворнувшую корову или захромавшую лошадь. Корова… лошадь… — когда человек, посвятивший себя магии, должен был по праву вершить судьбы племен и народов, загребать сокровища из казны сюзеренов, жить в поместье, надежно охраняемом по ночам тварями, что сопят под дверями и удерживают незадачливых визитеров внутри их келий от заката до рассвета — или наоборот, в зависимости от привычек визитера. У колдунов, среди гостей, желательных или нежелательных, встречается весьма разномастная публика.
У колдунов нет возраста. А долгая жизнь в протекающей и битком набитой летучими мышами пещере делает человека мрачноватым. Впрочем, народ, идущий в чародеи, как правило, не бывает особо приятным в общении. Людям этой профессии свойственен несколько угрюмый взгляд на жизнь.
А Сайстрэп считал, что он слишком долго живет в пещере. Давно минуло время, по истечении которого он должен бы уже стать обладателем хотя бы небольшого поместья на вершине холма, если уж не замка его грез. В пещере Сайстрэпа определенно не было никаких сокровищ, но он упорно отгонял мысль, что их там может никогда и не оказаться.
Загвоздка заключалась в слабости сайстрэповских заклятий, слабости, которая роковым образом сводила на нет все его амбиции. Нельзя сказать, что все обстояло совсем уж плохо — в течение суток эти заклятия действовали прекрасно, при условии затраты максимальных усилий на их сотворение. Сайстрэп достигал настоящего мастерства в применении некоторых видов заклинаний, но когда их действие кончалось, гнетущая слава неудачника снова обрушивалась на него. Было от чего прийти в отчаянье.
В конце концов он смирился со своими ограниченными возможностями и принял их за исходную точку рассуждений в попытке разработать метод, позволивший бы ему извлечь пользу и из недолговечного заклятья. Для этого требовался помощник. Но в то время как прославленные колдуны могли подбирать себе учеников по своему усмотрению, полу неудачнику, вроде Сайстрэпа, приходилось довольствоваться весьма ограниченным рынком рабочей силы.