Это же относилось и к Сайстрэпу. В его мозгу молнией полыхнула мысль, что, кроме утомительных заклинаний, есть и другие пути, с помощью которых можно заполучить поместье или замок. Одним из таких способов была женитьба. Он не сомневался в том, что, получив доступ к юной леди, он завоюет ее расположение. Разве он не был чародеем, знакомым с тонкостями, о которых и не подозревают вздыхающие вокруг нее болваны?
Запланированное им надувательство тоже можно будет пустить в ход. Ведь если он продаст Иоахима ее папаше, а птица, ясное дело, исчезнет и вернется к нему, то тогда у него будет предлог быть допущенным в собственные покои леди — в качестве благородного возвратителя потерянной птицы, ну а дальше последуют иные трюки. Под предлогом возвращения заблудшей птицы он сможет открыть все двери.
— Отец! Посмотри, какой сокол! Это царская птица! — воскликнула леди Джулия, как только увидела Иоахима.
Он ощутил в себе гордость, хотя она видела его в птичьем облике, но все равно такая оценка была приятна. Затем его настроение круто изменилось. Если только она увидит его в настоящем обличье, она быстро отвернется.
Лорду Танхефору птица понравилась не меньше, чем его дочери, и он быстро сговорился с Сайстрэпом о цене. Перед тем как пересадить сокола на кожаную перчатку сокольничего лорда Танхефора, колдун быстро прошептал птице на ушко:
— Этой же ночью быстро возвращайся!
Иоахим все еще глазел на леди Джулию и не обратил на этот приказ должного внимания. В тот миг он рассуждал о том, почему ему не хочется прибегать к новым трюкам с преображениями, чтобы иметь возможность приблизиться к леди Джулии. Он не долго любовался девушкой, ибо сокольничий отнес его в замок. Иоахим сидел на шесте в вольерах и ничего не видел, потому что на голову его надели колпак, как обычно делают, дабы птица в темноте привыкала к новому месту и ощутила его как свой дом. Он мог слышать беспокойную возню других ястребов и шум большого хозяйства. Он размышлял о том, как это Сайстрэп представлял себе — каким образом можно выбраться из такого места в человеческом облике. Может быть, у него был в запасе какой-нибудь план со всякими магическими штучками?
Иоахим попал в точку. Колдун знал, что его превратившийся в человека сокол не сможет так же легко вырваться из вольеров, как из крестьянского сарая. Он не верил, что у его ассистента хватит мозгов придумать какой-либо толковый план. И вообще, нужно быть предельно осторожным в деле освобождения Иоахима. Нельзя позволить, чтобы в то время, как он собрался очаровывать леди Джулию, поползли бы всякие слухи про колдовство. Сайстрэп укрылся в рощице близ замка и ожидал появления Луны.
Однако к закату на небе собрались облака и стало ясно, что Луны этой ночью не будет. Сайстрэп понял, что задуманное им колдовство срывается, но оставалась надежда использовать в своих целях надвигающуюся грозу. Если бы только точно знать, когда произойдет превращение. До сих пор время трансформации его не интересовало. Если бы это не затрагивало его планов покорения леди Джулии, то ему и вообще было бы плевать, что там станется с Иоахимом. Деревенских дурачков можно набрать сколько угодно. Но в данном случае речь шла о его собственной шкуре. Если у лорда Танхефора возникнут подозрения насчет колдовства, он тут же обратится к какому-нибудь могущественному чародею с просьбой о защите.
Сайстрэп, несмотря на все свое самоуважение и всю свою самовлюблённость, нисколько не заблуждался относительно того, насколько ужасен для него будет такой вариант.
Он не мог усидеть спокойно и нервно расхаживал туда-сюда, пытаясь угадать нужный момент. Слишком поспешить будет так же гибельно, как и опоздать. Заклятие для транспортного облака не может держаться долго, и если Иоахим сразу не попадет под его покров, то, значит, этой ночью Сайстрэпу его уже не вытащить. Он грыз ноготь на большом пальце, мысленно проклиная начавшийся дождь.
В службах замка этот же дождь вынудил слуг перенести клетки с соколами во внутренние помещения. Иоахим услышал шаги в вольерах, голоса сокольничьего и его помощника. Время превращения приближалось. Он беспокойно заерзал на шесте, и привязанные к его лапкам колокольчики зазвенели. Шаги приближались и приближались и… — превращение свершилось!…
Внезапно он обнаружил себя стоящим на своих двоих и мигающим от яркого света фонаря, который держал перед ним сокольничий. Последний широко раскрыл рот, явно намереваясь поднять тревогу. Иоахим сконцентрировался на своем обратном заклинании.