Каждый из бывших мировых лидеров имел в запасе репертуар сплетен, которыми развлекал публику на ужинах. Один бывший президент рассказал, как однажды в присутствии русского президента Владимира Путина похвастался своей собакой. Во время следующего саммита в Москве Путин появился на обеде с четырьмя ротвейлерами и заявил: «Эти псы проворнее, больше и сильнее, чем ваши».
Бывший советник по национальной безопасности вспомнил, как Путин украл у него кольцо. Советник появился на вечере с перстнем выпускника Уэст-Пойнта. Путин попросил показать ему перстень, долго вертел в руках, надел на палец, а потом ловко уронил себе в карман. Государственный департамент, по словам рассказчика, устроил скандал, требуя возвращения перстня, но Путин его так и не отдал.
Какой-то бывший премьер-министр позабавил публику рассказом, как он однажды улизнул с коктейля в Букингемском дворце и отправился осматривать личные апартаменты ее величества. Там его поймала королева, которая «страшно наорала» на наглеца. Это были превосходные истории, создававшие впечатление, что миром правят третьеклассники.
Тем не менее Эрике нравилась жизнь в этом вечном водовороте. Она считала, что от комиссий все же есть какая-то польза, несмотря на всю их пресность и скуку. Кроме того, Эрике доставляло неподдельное удовольствие чувствовать себя причастной к миру вершителей судеб. Иногда в середине какого-нибудь совещания она откидывалась на спинку стула и задумывалась о том, как получилось, что именно эти люди вознеслись на олимп мировой элиты. Никто из них не был отмечен печатью гения. Ни в одной области они не отличались особенно глубокими знаниями, их мнения не были оригинальными. У самых лучших из них был, правда, явный талант к упрощению. Они могли оценить сложную ситуацию, а потом объяснить ее простыми и доступными словами. Через секунду после того, как они находили суть проблемы, она казалась до такой степени банальной и простой, что все удивлялись, почему никто не увидел этого раньше. Эти люди понимали реальность и делали ее понятной и поддающейся управлению для занятых деловых людей.
Что касается Эрики, то она достигла вершины своей карьеры и подняться выше вряд ли уже могла. Но она явно добилась определенных высот. Где бы она ни появлялась, ее встречали как очень важную персону. Незнакомые люди подходили пожать ей руку и говорили, что это большая честь для них – познакомиться с ней. Сами по себе эти мелочи не делали ее счастливой, но она перестала испытывать мучительную тревогу, которая преследовала ее всю жизнь. Признание и богатство, которые теперь у нее были, не сделали ее счастливой, но освободили от беспокойства, которое грызет человека, у которого нет ни того ни другого, но который всеми фибрами души желает их добиться.
Со стороны казалось, что Эрика по-прежнему считает себя довольно молодой женщиной. Она испытала настоящее потрясение, когда однажды вдруг внимательно посмотрела на себя в зеркало. На нее глянуло лицо не девушки, а старухи.
Она стала плохо разбирать, что говорят женщины с высокими голосами, не всегда хорошо слышала собеседников на особенно шумных вечерах. Иногда она не могла подняться из низкого кресла, не опершись на подлокотники. Зубы потемнели, десны съежились, приоткрыв корни зубов. Эрика стала предпочитать мягкую пищу (жевательные мышцы с возрастом теряют{481} до 40% своего объема).
Теперь она всегда держалась за перила, спускаясь по лестнице. Она знала множество историй о пожилых людях, которые имели несчастье упасть и сломать шейку бедра. Из них 40% попали в дома для инвалидов, а 20% так и не смогли снова научиться ходить{482}. Теперь Эрика каждый день принимала горсть таблеток, запуталась, и ей даже пришлось купить специальное приспособление-распределитель, чтобы пить таблетки в нужной последовательности.
С другой стороны, на склоне лет Эрика поняла, что оценивает себя более объективно и реалистично. Похоже, она достигла такого стабильного положения, что могла теперь признаться себе в своих недостатках. Успех внушил ей смирение, какого она до сих пор не знала.