Все имевшие место в истории виды демократии безусловно подтверждают два ее характерных момента: появление только в качестве одной из ступеней развития общества в рамках той или иной общественно-экономической формации, и распространение только на «ядро» данного социального организма. Так, демократия в греческом полисе охватывала только свободных граждан, составляющих меньшинство населения и представляющих восходящую к родовому обществу этническую группу. Практически то же относится к определенным периодам Римской империи, с той, однако, разницей, что последняя имела более сложную структуру, включающую в качестве «периферии» не только зависимые от господствующего класса социальные группы, но и зависимые народы и территории (где ни о какой демократии, разумеется, не могло быть и речи). То же самое позже имело место в феодальных республиках, где демократия фактически существовала только для вполне определенных господствующих слоев населения (здесь уже преимущественно на сословной основе).
Для сформировавшейся на втором этапе развития капиталистического общества буржуазной демократии также всегда было характерно наличие охватываемой ею, как политической организацией, господствующей социальной группы, но в основе разделения лежит уже не этнический, и не сословный, а имущественный принцип. Первоначально политическая дифференциация по этому принципу имела даже формальное закрепление, например, в виде имущественного ценза, необходимого для участия в выборах (или, скажем, в виде лишения права голоса экономически зависящих от глав семейств женщин). Но в дальнейшем, по мере развития других, более тонких и внешне менее заметных, механизмов имущественной дифференциации, формальные критерии были ликвидированы[28]. Однако и при их отсутствии зависимость политического влияния от капитала, т.е. именно буржуазный характер демократии прослеживается достаточно четко, в том числе и в виде существенно различной возможности влиять на политические процессы (в частности, на те же выборы).
Вот в таком – «пропорциональном капиталу» – виде демократия и стала основой развития буржуазного общества на его втором (доимпериалистическом) этапе. При этом уровень развития буржуазной демократии в «ядре» всегда был жестко связан с расширением «периферии». Недаром «колыбелью» буржуазной демократии считается Англия, где эта форма организации внутри метрополии расширялась и углублялась по мере роста и укрепления Британской империи, т.е. по мере расширения колониальной эксплуатации. При потере Великобританией колоний, при формировании всемирной капиталистической (империалистической, неоколониальной) системы во главе с США, именно эта сверхдержава становится «форпостом демократии» Запада, мечом и долларом насаждаемой во всем остальном мире. Необходимость внутренней консолидации по отношению к большей части мира действительно приводила к развитию и укреплению в США демократических институтов (разумеется, при одновременном развитии и укреплении их буржуазного характера, т.е. с фактической градацией «демократии» по капиталу при формальном всеобщем равенстве). Что же касается остального мира (в особенности «третьего мира», ныне фактически представляющего общую «периферию» всех «цивилизованных стран» во главе с США, а теперь и «второго»), то там их отношение к демократии носит чисто пропагандистский и конъюнктурный характер (достаточно вспомнить знаменитую фразу американского президента о латиноамериканском диктаторе: «он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын», или положительное отношение другого президента США к «демократу» Ельцину, из танковых пушек расстрелявшему законно избранный парламент, который, вообще говоря, по идее как раз и является политическим воплощением буржуазной демократии).
С переходом в третью, империалистическую стадию развития буржуазное общество потребовало и новой политической организации, по общему закону опять представляющей субординационнную систему управления, но на новом, более высоком уровне развития. Попытка возродить в известном смысле имперскую систему, предпринятая фашизмом, не удалась. Сейчас также речь идет о становлении централизованной политической системы господства, но иерархическая («тоталитарная») система в капиталистическом мире формируется сращиванием экономической и политической власти, причем в качестве высшей управляющей группы выделяется олигархия. Иначе и быть не может, поскольку «по объективным законам управления огромными человеческими объединениями и даже всем человечеством, на что претендует западный мир во главе с США, демократия в том виде, как ее изображает западная идеология и пропаганда, абсолютно непригодна»[29]. А потому столь же объективно демократия как система организации господствующего класса себя постепенно изживает, а ее формальные институты все больше принимают на себя роль фигового листка, прикрывающего растущее влияние и политическую роль олигархии как «управляющего центра».