Эдит Несбит
Общество «Будем послушными»
Глава первая. Джунгли
Дети — все равно что повидло: на своем месте это очень хорошо, но мало кто обрадуется, если у него весь дом будет перемазан этим повидлом — хм, да!
Так сказал наш индийский дядюшка — и то были ужасные слова. Мы почувствовали себя очень маленькими и очень рассердились. Мы не могли даже отвести душу, потихоньку обзывая его нехорошими словами, как обычно, если нас ругают плохие взрослые, потому что дядя наш вовсе не был плохим, наоборот, он был очень добрым, только мы его довели. И никто не мог утверждать, будто с его стороны было непорядочно сравнивать нас с повидлом, как говорит Алиса: повидло и впрямь очень хорошая вещь, если только не на кровати и вообще не на мебели. Папа даже сказал: «Давайте отправим их в закрытую школу!» Это тоже было ужасно, потому что мы знали, что папа всегда был против закрытых школ. Он посмотрел на нас всех и сказал: «Мне за вас стыдно!»
Тяжела и мрачна участь тех, за кого стыдится родной отец. Все мы знали это и все почувствовали стеснение в груди, словно проглотили крутое яйцо целиком. Во всяком случае, именно так почувствовал себя Освальд, а папа говорил однажды, что Освальд, как старший, является представителем всей семьи — стало быть, и все остальные чувствовали то же самое.
На некоторое время воцарилось молчание. Наконец, папа сказал:
«Ступайте — но помните…» — а что он велел нам помнить, я повторять не буду, потому что вы и так это знаете, а повторять то, что всем известно, любят только учителя. Надо полагать, вы и сами не раз слыхали эти слова. Когда он все сказал, мы ушли, и девочки принялись плакать, а мы, мужчины, достали книги и сели читать, чтобы никто не догадался, как мы расстроились. Но мы все были очень огорчены — глубоко в глубине души — особенно Освальд, как самый старший и представитель семьи.
Мы были тем более огорчены, что на самом деле мы не хотели делать ничего плохого. Мы только подумали, что для взрослых будет лучше, если они ничего не узнают — вот и все. И потом, мы ведь собирались положить потом все на место, прежде чем кто-нибудь что-нибудь заметит. Но я не должен предвосхищать события (то есть рассказывать не по порядку. Я специально объясняю это слово, потому что это просто противно, когда в книжку вставляют незнакомое слово, и надо бросать чтение и бежать за словарем).
Мы все Бэстейблы — Освальд, Дора, Дикки, Алиса, Ноэль и Г. О. Если вы хотите знать, почему наш младший братишка зовется Г. О., то можете прочесть «Искатели сокровищ» и все узнаете. Мы искали сокровище, искали его повсюду и во всех местах, и очень старались, потому что оно, это самое сокровище, было нам очень нужно. Мы ничего не нашли, но зато сами нашлись — нас нашел наш добрый дядя из Индии, который помог папе с его бизнесом, так что все переехали в большой красный дом в Блэкхите — вместо того дома на Льюисхэмроуд, где мы жили, пока были бедными, но честными кладоискателями. Пока мы были бедными, но честными, мы думали, что будь у папы все в порядке с делами, а у нас — с карманными деньгами и одежкой (мне лично все равно, но девочкам очень не нравилась старая одежда), то мы все будем счастливы и станем очень, очень послушными.
И вот нас привезли в большой красивый дом в Блэкхите и мы подумали, что теперь все будет хорошо, ведь это был дом с теплицами и оранжереями, газом и водопроводом, аллеями и конюшнями и всеми современными удобствами, как сказано в рекламе для будущих домовладельцев (я прочел ее от корки до корки и вот выписал эти слова как там, так что тут все правильно).
Это красивый дом с крепкой мебелью, у стульев спинки не отваливаются, столы не поцарапаны, и серебро не нуждается в чистке, здесь полно прислуги, и каждый день вкусно кормят, и карманы у нас набиты мелочью.
И все-таки странно, как быстро человек ко всему привыкает, даже к тому, о чем мечтал. Возьмите, к примеру, наши часы: все мы до смерти хотели обзавестись часами, но я поносил свои неделю-другую, потом пружинка сломалась, и их отдали в починку, а потом мне лишь изредка приходила охота разбирать их, чтобы взглянуть на механизм, и я уже не радовался так тому, что они у меня есть, хотя, конечно, я бы никому не позволил отнять их у меня. Точно так же и с новой одеждой, вкусными обедами и вообще со всем, чего вдоволь: ко всему быстро привыкаешь и уже не чувствуешь себя таким уж счастливым, хотя, если б это у тебя вдруг отняли, ты бы пал в бездну отчаяния (хорошее выражение, правда? Я только недавно набрел на него). Как я уже сказал, человек ко всему привыкает, и ему начинает хотеться чего-нибудь еще. Папа говорит: именно это и называют обманчивым блеском богатства, но дядя Альберта говорит, что все дело в духе прогресса, а миссис Лесли говорит, что некоторые люди именуют это «божественной неудовлетворенностью». Однажды за воскресным обедом Освальд спросил их всех, что они думают по этому поводу. Дядя сказал: все это вздор, и если нам чего не хватает, так это черствого хлеба и воды. Да еще хорошей порки, — но это он в шутку. Как раз была Пасха.
На Рождество мы переехали в этот большой красный дом. После каникул девочки поступили в Блэкхит Хай Скул, а мы, мальчики, пошли в частную школу. Во время семестра нам пришлось здорово попотеть, а на каникулах мы начали на себе чувствовать обманчивый блеск богатства, тем более что развлечений, вроде циркового представления, было не так уж и много. Затем начался летний семестр, и мы потели еще больше прежнего, тем более что было страшно жарко, и даже учителя дошли до белого каления, а девочки все вздыхали, зачем экзамены бывают летом, а не зимой — право, не знаю, учителя никогда не думают о важных вещах, и это несмотря на то, что у девочек в школе преподают даже ботанику.
Наступили летние каникулы, и мы вздохнули с облегчением — но только на несколько дней. Потом нам показалось, что мы что-то упустили, только никак не могли понять, что именно. Ужасно хотелось, чтобы что-нибудь произошло, но мы опять не знали, чего же мы все-таки хотим, и мы очень обрадовались, когда папа сказал:
«Я попросил мистера Фулкса прислать сюда своих детей на пару недель. Вы ведь их помните, тех ребят, которые были у нас на Рождество. Вы должны обращаться с ними ласково и присмотреть, чтобы они хорошо провели время — ясно?»
Мы хорошо их помнили — это были те маленькие испуганные детки, похожие на белых мышек с очень яркими глазками. Они ни разу не были у нас после Рождества, потому что Денис болел, и они жили у тети в Рэмсгейте.
Алиса и Дора хотели сами приготовить комнаты для наших гостей, но хорошая горничная говорит «нельзя» еще чаще, чем прислуга «за все», поэтому девочкам пришлось отказаться от этой идеи. Джейн разрешила им только поставить букеты в каминные вазы, да и то пришлось просить цветы у садовника, потому что в наших маленьких садиках ничего подходящего не выросло.
Их поезд прибывал в 12.27. И все пошли их встречать. Позже я подумал, что мы допустили ошибку, потому что они приехали в сопровождении тети, одетой в черный костюм и детский чепец. Мы поклонились ей, а она сердито спросила:
«Это еще кто?»
Мы сказали, что мы — Бэстейблы и пришли встретить Дэйзи и Денни.
Эта тетя просто грубиянка, и мы от души пожалели Денни и Дэйзи, когда она обернулась к ним и спросил:
«Это те самые дети? Вы помните их?»
Может быть, мы выглядели и не слишком примерно, поскольку мы успели немного поиграть в разбойников в кустах у станции, и понятно, что к обеду придется хорошенько умыться, но все-таки…
Денни сказал, что он, кажется, нас помнит. Но Дэйзи воскликнула: «Кончено, это они и есть!» — и вид у нее был такой, как будто она вот-вот заплачет.
Тогда тетя подозвала кэбмена и объяснила ему, куда ехать, втолкнула в кэб Денни и Дэйзи и сказала:
«Вы, девочки, можете поехать с нами, если хотите, а мальчишки пойдут пешком».
Кэб тронулся, а мы остались. Тетя обернулась, чтобы еще что-то нам сказать, но мы уже и так знали, что она велит нам причесать волосы и надеть перчатки, так что Освальд сказал: «Всего доброго», — повернулся и ушел с гордо поднятой головой прежде, чем она успела что-то добавить, и все остальные последовали за ним. Только такая вот леди в черном костюме и тугом чепце могла назвать нас мальчишками. Она была очень похожа на мисс Мардстон в «Дэвиде Копперфильде», я бы и в глаза ей это сказал, только она ведь не поймет. Она вряд ли читала что-нибудь кроме «Истории» Мэркхэма и «Рассуждений» Мэнгнолла — конечно, от этих книг «ум развивается».