· в обществе — препятствуют личностному развитию людей, принуждая их к бесполезному по его результатам труду, лишая их свободного времени и сил;
· а по отношению к Природе — возлагают на неё всё более тяжкое бремя экологических неурядиц, проистекающих из необходимости поддержания избыточных по отношению к реальным демографически обусловленным потребностям объёмов добычи сырья и подавления биоценозов производственной и транспортной инфраструктурами как таковыми, а также воздействием на них технологий производства и утилизации продукции и отходов (как в аспекте химического загрязнения, так и в аспекте искажения естественного фона природных полей и биополей биоценозов).
Соответственно, всему этому в социально ориентированной экономике не должно быть места.
И если относиться к народному хозяйству страны как к объекту управления, то выход продукции по демографически обусловленному спектру потребностей является полезным выходным процессом, который должен соответствовать вектору целей управления — выявленному спектру демографически обусловленных потребностей общества; а затраты производственных мощностей на выпуск продукции по деградационно-паразитическому спектру представляют собой собственные «шумы системы» и ошибки управления ею (самоуправления в ней). И соответственно прейскурант на товары конечного потребления [134] (как произведённые продукты, так и готовые природные блага) представляет собой объективное
* *
Прочитав всё, изложенное выше, о том, как общество должно жить, многие могут сказать, что всё это фантастика и пустые мечты, оторванные от экономической реальности. При этом кто-то вспомнит о том, что СМИ сообщают: расчёты экономистов показывают, что даже для того, чтобы удовлетворить потребности только в новом жилье всех семей без исключения в течение ближайших 5 — 10 лет, экономического потенциала России недостаточно, а тут речь идёт о выводе страны из демографического кризиса и изменении образа жизни всего народа так, чтобы все жили в достатке.
А наиболее «продвинутые» верхогляды даже вспомнят Мальтуса [136], согласно воззрениям которого:
· численность населения растёт в геометрической прогрессии;
· производственные возможности общества растут в арифметической прогрессии;
· вследствие такого отставания темпов роста производства от темпов роста количества потенциальных потребителей возможности удовлетворить потребности неизбежно всегда отстают от запросов;
· и потому потребительские запросы всех, обеспечивающие даже скромный достаток, удовлетворены быть не могут;
· вследствие этого избыточное по отношению к производственным возможностям население неизбежно уничтожается голодомором, эпидемиями, войнами, другими социальными катастрофами и т.п.
Тем не менее:
Именно такого рода воззрения и представляют собой лживый социологический миф, лишающий устремлённости в будущее множество людей и обрекающий их на прозябание в беспросветной неблагоустроенности их жизни.
* *
И особенно вредно то, что этим мифом порабощено множество политиков и чиновников государственного аппарата на всех уровнях: ничего нельзя сделать — нам остаётся только «хапать по способности» и «заговаривать зубы» бессмысленной толпе, обещая ей светлое будущее, если не завтра, то хотя бы послезавтра…
Решение жилищного вопроса
Тем не менее именно содержательно правильный ответ на вопрос о возможности решения жилищной проблемы в кратчайшие по историческим меркам сроки действительно позволяет понять, возможно ли осуществление описанной выше государственной программы поддержки семьи, поскольку жильё для большинства семей — наиболее острая проблема, а строительство — одна из наиболее трудоёмких и материалоёмких отраслей. И действительно: способы разрешения жилищного вопроса семьёй при оседлом образе жизни [137] в разные исторические эпохи на территории России показывают, что пропагандистский миф о невозможности решения этой проблемы в исторически короткие сроки лжив, вопреки его “научной” обоснованности. Чтобы это увидеть, необходимо вспомнить, что и как строили на Руси в прошлом, для того, чтобы семья могла жить без стеснения в достатке.
Конечно, многие вспомнят известную со школы печальную историю, поведанную Н.А.Некрасовым, о том, как «у бурмистра [138] Власа бабушка Ненила починить избушку леса попросила…». Бабушка Ненила так и умерла в развалюхе, хотя просила только починить старую избушку, а не построить ей с нуля новую… Но такого рода неразрешимость жилищных проблем была характерна для тех областей России, где население жило под гнётом крепостного права и роскошествующий дури российских бар.
Примером тому — имение Гончаровых Полотняный завод.
Гончаровы, не сами, а вместе со своими крепостными рабочими, в XVIII — XIX веках были крупнейшим производителями парусного полотна не только в России, но и в Европе; а из отходов парусного производства производилась лучшая в России тех лет бумага. Имение Гончаровых — парк, усадьба, дворец — 17 гектаров в излучине реки Суходрев (река — была когда-то, а сейчас — ручеёк в три — четыре шага шириной и глубиной по колено в самых узких местах; но выше заводской плотины это и сейчас река). Дворец (трёхэтажный господский дом обрёл этот статус после того, как там одну ночь провела Екатерина II) — 90 комнат, в штате в период расцвета бизнеса Гончаровых (в середине XVIII века при деде Наталии Николаевны Гончаровой, ставшей впоследствии женой А.С.Пушкина) было триста человек прислуги. Накопления семьи в тот период — миллионы серебром, порядка 1/6 бюджета всей Российской империи тех лет. Однако дед Наталии Николаевны “умудрился” всё это промотать, и его как бы любимая внучка выходила замуж за А.С.Пушкина бесприданницей.
Имение сохранялось за Гончаровыми только благодаря тому, что Екатерина II возвела его в ранг майората, и по действовавшим законам империи майорат было невозможно ни заложить, ни продать, ни проиграть в карты, ни разделить на доли, а можно было только передать как единое целое по наследству старшему в роду; в случае же отсутствия наследников — майорат отходил в казну.
Полотняный завод — был только одним из рабочих посёлков при «бизнесе» Гончаровых, но именно он положил начало их парусной империи. Это — одно из нищих мест России по сию пору. До сих пор основной вид застройки — домишки в два окошка (общей площадью в пределах 30 кв. м), стоящие близко-близко друг к другу, как это и было в XVIII — XIX веках: размеры домов в целях экономии дров для отопления минимальные (они едва различимы на приводимом нами рисунке), а чем больше земли под огородом, а не под домом — тем лучше, поскольку заработок на заводе не покрывал всех потребностей семьи. Эти домишки на рисунке реконструкции видны плохо, но огороды при них заметны: это полоса прямоугольников, тянущаяся вдоль берега реки (на рисунке они расположены выше излучины реки; внутри излучены парк, постройки усадьбы — дворец, оранжереи, конюшни и т.п.). Как видно, весь рабочий посёлок занимает площадь, в несколько раз меньшую, чем барская усадьба и парк при ней.
В итоге такого характера взаимоотношений “элиты” и простонародья, имевшего место на протяжении нескольких веков, основной исторически сложившийся тип застройки подавляющего большинства старых деревень в России, сохранившийся и доныне, — маленькие тесные домишки в два окошка, выходящих на улицу, площадью в пределах 30 кв. м.