Можно, однако, представить данный аргумент и не в столь мифологической форме, как ссылка на социальные инстинкты того или иного рода. Поведение животных, растений и минералов коррелятивно их структурной организации. Четвероногие бегают, пресмыкающиеся ползают, рыбы плавают, птицы летают. Они так устроены, такова «природа живой твари». Мы ничего не выиграем, если поместим инстинкт бега, полета, ползания и т. п. между структурой и действием. Однако чисто органические факторы, которые побуждают людей объединяться и жить совместно в точности те же самые, что и факторы, сбивающие животных в стада, косяки и стаи. При описании того, что является общим у человеческих и животных совокупностей, нам не удастся выделить собственно человеческое качество людских сообществ. Упомянутые структурно-органические факторы и формы поведения могут быть условием sine qua поп человеческого общества; но к ним относятся и явления притяжения и отталкивания в неорганической природе. Физика, химия и зоология сообщают нам о целом ряде условий, без которых человеческие существа не смогли бы образовать сообществ. Но они ничего не говорят о достаточныхусловиях человеческого общежития и о формах, которые оно принимает.
В любом случае мы должны начинать с проявлений человеческой деятельности, а не с ее гипотетических причин, и рассматривать ее последствия. Мы должны также ввести презумпцию нашей разумности, то есть наблюдение последствий именно как последствий, в их взаимосвязи с действиями, из которых они вытекают. А коль скоро мы должны ввести такую предпосылку, то лучше это сделать явно и осознанно, а не контрабандой, вводя в заблуждение не только таможенного чиновника — читателя — но и самих себя. Поэтому мы принимаем за отправную точку исследования тот объективный факт, что человеческие действия влекут за собой последствия для других людей, что часть этих последствий доступна восприятию, и что их восприятие вызывает стремление контролировать деятельность с тем, чтобы обеспечить одни последствия и избегать других. Следуя этому подходу, обратим внимание, что последствия деятельности бывают двух видов: одни воздействуют на людей, непосредственно вовлеченных во взаимодействие, а другие затрагивают людей и за пределами такого взаимодействия. В рамках данного различения мы и обнаруживаем зачаток различия между частным, приватным и общественным, публичным. Когда косвенные последствия деятельности осознаются и их пытаются регулировать, появляется нечто, обладающее характерными признаками государства. Если последствия затрагивают (или считается, что затрагивают) главным образом лишь тех людей, которые непосредственно взаимодействуют, то такая трансакция является приватной. Когда
А и Б ведут между собой беседу, такое действие является транс-акцией: они оба участвуют в ней. Ее результаты, так сказать, переходят с одного разговаривающего на другого. В итоге один из них или оба вместе могут получить какую-то пользу или понести ущерб. Предполагается, что последствия всего этого остаются между А и Б, не выходя за рамки их общения; действие происходит между этими лицами; оно носит частный характер. Однако, если оказывается, что последствия разговора выходят за рамки непосредственного общения и затрагивают интересы многих других людей, действие приобретает общественный характер — будь-то разговор короля со своим премьер-министром; Каталины с единомышленниками по заговору; или разговор финансистов, вынашивающих планы монополизации рынка. Различие между частным и общественным, приватным и публичным, таким образом, ни в коем случае не эквивалентно различию между индивидуальным и социальным, даже если мы полагаем, что это последнее различие имеет точный и ясный смысл. Многие частные действия носят социальный характер; их последствия способствуют росту благосостояния сообщества или влияют на его статусное положение и перспективы. В широком смысле слова любая трансакция, которую сознательно осуществляют двое или более лиц, социальна по своей сути. Это форма совместного поведения, и его последствия могут повлиять на дальнейшую совместную жизнь. Человек, занимаясь своими частными делами, может сослужить добрую службу другим людям и даже целому сообществу. В известном смысле прав Адам Смит, утверждавший, что для нашего обеденного стола лучше, чтобы он зависел от совокупного труда фермера, бакалейщика и мясника, ведущих свои дела сугубо ради извлечения собственной частной выгоды, чем если бы мы находились на попечении филантропов или органов социального обеспечения. Общество наслаждается произведениями искусства и пользуется результатами научных открытий только потому, что есть частные лица, которые получают удовольствие от занятий этими видами деятельности. Существуют частные благотворители, от усилий которых, от пожертвований на библиотеки, больницы и школы выигрывают как нуждающиеся, так и общество в целом. Короче говоря, частная деятельность может обладать социальной ценностью как по своим косвенным последствиям, так и по непосредственным намерениям.