Класс экспертов с неизбежностью оказывается настолько далеким от общих интересов, что превращается в класс, обладающий частными интересами и частным знанием, совершенно непригодным для решения социальных вопросов. Часто говорят, что избирательные бюллетени выполняют ту работу, которую раньше выполняли пули. Но еще важнее то, что подсчету голосов всегда должны предшествовать методы дискуссии, консультации, убеждения, между тем как суть силовых методов состоит в именно в пресечении самой возможности обращения к подобным методам. Правление большинства, понятое именно как правление большинства, справедливо названо критиками глупостью. Но, как правило, на деле имеет место не просто правление большинства. Будучи политиком-практиком, Сэмюель Дж. Тилден уже много лет назад заметил, что «гораздо большее значение имеют здесь те средства, благодаря которым большинство становится большинством»: предшествующие дебаты, приведение собственных взглядов в гармонию с мнениями меньшинств, способность дать меньшинствам относительное удовлетворение, проистекающее от сознания, что и у них был свой шанс, который может реализоваться в будущем, когда они станут большинством. Достаточно вспомнить о том, какой смысл имеет «проблема меньшинств» в определенных европейских государствах, и сравнить их положение со статусом меньшинств в странах с демократическим правлением. Верно, что все ценные и все новые идеи зарождаются в среде меньшинств — возможно даже, таких меньшинств, которые представлены одним-единственным человеком. Важно только чтобы эта идея распространилась в массах и стала достоянием большинства. Любое экспертное управление, при котором массы не получают возможности информировать экспертов о своих потребностях, есть не что иное как олигархия, правящая в интересах меньшинства. И сама организация просветительского процесса должна вынуждать занимающихся руководством специалистов принимать в расчет потребности масс. От всяческих лидеров и властей мир страдал больше, чем от масс.
Иными словами, насущной потребностью общества является совершенствование методов и условий проведения дебатов, обсуждения вопросов и убеждения граждан. В этом и состоит основная проблема общества. Мы уже высказали утверждение, согласно которому успешность решения данной задачи, в сущности, зависит от раскрепощения и усовершенствования исследовательских процессов и распространения выводов, полученных в результате данных исследований. Само же исследование является задачей, целиком ложащейся на плечи экспертов. Но демонстрировать свои особые знания и умения эксперты должны не на ниве формирования и осуществления политических стратегий, а в области обнаружения и популяризации тех фактов, от знания которых зависит любая политика. Эти люди являются техническими экспертами, специалистами — в том смысле, в каком используют этот термин, говоря об особой подготовленности представителей науки или искусства. Нет никакой необходимости в том, чтобы знаниями и умениями, требующимися для осуществления соответствующих исследований, обладали многие из них; достаточно, чтобы эти многие были в состоянии судить о том, какое значение имеет добытое другими знание для общества в целом.
Говоря о том, какой должен быть уровень интеллекта и способностей людей, выносящих подобные суждения, легко впасть в преувеличение. Во-первых, наше представление об этом уровне будет исходить из сегодняшних условий. Но одной из несомненных трудностей на этом пути явится нехватка сведений, необходимых для вынесения верного суждения; и никакие способности разума как такового не смогут компенсировать незнания фактов. До тех пор, пока келейность, предрассудки, предвзятость, умышленный обман, пропаганда и чистое невежество не уйдут в прошлое, уступив место исследованиям и публичности, — мы будем не в состоянии определить, насколько готовы массы с их нынешним уровнем интеллекта выносить суждения относительно той или иной социальной политики. Ясно, что это время наступит еще не скоро. Во-вторых, действенность разума не есть некая исконная, врожденная его черта. Независимо от того, как велики различия врожденных характеристик разума (если даже считать, что таковые имеются), фактические способности разума зависят от образования, а оно является продуктом наличных социальных условий. Подобно тому, как таланты ума и высоты знания, достигнутые в прошлом, нашли свое воплощение в конкретных приспособлениях, орудиях, средствах и технологиях, которые не в силах воспроизвести нынешние разумные индивиды, но которыми они могут осмысленно пользоваться, — так будет обстоять дело и в будущем, когда социальные проблемы станут яснее благодаря тем знаниям, которыми будет обладать общество в целом.