Таким образом, следует полагать, что во II в. в Италии имелось многочисленное крестьянское сословие, представители которого по большей части были арендаторами. Они населяли те pagi и vici, которые, в отличие от городов, представляли собой деревню и назывались vicani и pagani, в противоположность intramurani, которые жили в городе. В произведениях. Стация и Марциала и в описаниях Плиния это деревенское население предстает как некий низший, неразвитый класс людей, по своему образу мышления ничем не отличающихся от колонов более позднего времени и от крепостных средневековой Европы. Так, например, мы можем воспользоваться Марциалом в качестве комментария к соответствующим сценкам найденной близ Трира Игельской колонны, относящейся к III в. по Р. Х., а также к африканским мозаикам IV в. Я убежден, что такая картина сложилась не в сравнительно поздние времена и что отношения между колонами и патроном были одинаковыми и в поместьях Помпея, и в поместьях того правоведа, который известен нам как друг Марциала.
Самый интересный момент в экономических условиях Италии II в. заключается не в том, что там имелось крестьянское население: в истории Италии нет такого периода, когда бы там не было крестьянства. Главная особенность заключается в том, что крестьяне в это время перестали быть свободными собственниками земли и превратились в арендаторов крупных землевладельцев. В этом качестве им принадлежала важная и даже первостепенная роль в сельском хозяйстве Италии. Господствующей формой хозяйствования вместо средних по размеру хозяйств, организованных на методических началах, и вместо крупных поместий, где на пашнях трудились тысячи закованных в цепи рабов, опять стал крестьянский надел, который представлял собой доминирующую форму в сельском хозяйстве Италии до появления капитализма. Единственное различие между тем давним временем и II в. по Р. Х. состояло в том, что крестьянский надел был теперь собственностью живущего в далеком городе крупного агрария, а тот, кто трудился на земле, был его арендатором. Нельзя понимать это так, будто теперь совсем не стало средних и крупных имений, обрабатываемых при помощи рабского труда. Документальные свидетельства подтверждают обратное. Но эти формы производства все больше и больше вытеснялись, становились пережитками прошлого и уже не определяли облик сельского хозяйства Италии, как это было во времена Варрона и даже Колумеллы или в IV–III вв. до Р. Х., когда свободные крестьянские хозяйства занимали в нем преобладающее место.[248]
Итак, мы выяснили, что в Италии имелось многочисленное сельское население. В социальном и экономическом отношении его представители занимали низшую ступень в социальной иерархии по сравнению с крупными землевладельцами, которые обыкновенно жили в Риме и других италийских городах. Политически все были, конечно, равны: все жители Италии обладали римским гражданством и принадлежали к различным группам римских граждан, относящихся к различным городам. За исключением Северной Италии, где к италийским городам (Бриксии, Бершму, Кому, Триденту, Тергесте, Аквилее) были, если употребить римский термин, «атрибутированы», т. е. были приписаны без права гражданства, различные альпийские племена, все остальные граждане Италии занимали одинаковое правовое положение. Однако и в Северной Италии, как я уже отмечал раньше, с самого начала императорского периода возникла тенденция избавляться от так называемых populi attributi как особого статуса, с этой целью их наделяли латинским или римским гражданством и включали в территории городов.[249] Но в реальной жизненной практике те, кто жил в vici и pagi или относился к городскому пролетариату, отнюдь не были равны крупным землевладельцам, проживающим в городах. Так, когда один «paganus» из Сульмона (города в земле пелигнов) получил должность декуриона (decurio), это было воспринято как необыкновенное и примечательное событие.[250] В социальном отношении между pagani и vicani «атрибутированных» племен и соответствующим слоем населения других частей италийского полуострова не было большой разницы.[251]
248
Сказанное в тексте о преобладающем значении крестьянских хозяйств в экономической системе II в. основывается на известном материале, который собран в ряде научных работ; к последним по времени среди них относятся: Heitland W. Agricola; KornemannE. RE. Suppl. IV. Sp. 103 ff. (статья «Bauernstand») и S. 240 ff. (статья «Domanen»); cp. библиографию в статье Ш. Лехривена (Lecrivain СИ. Latifundia // Daremberg-Saglio. Diet. d. ant. III. P. 971) и впервые опубликованную Кальца (Calza G. Not. d. scavi. 1921. P. 236) надпись из Остии (CIL. XIV. Suppl. 4570): упоминаемые в ней cultores Larum et imaginum dominorum nostrorum invictis-simorum Augustorum praediorum Rusticelianorum были, по-видимому, в основном арендаторами этого императорского поместья. См. об этом: Wickert L. Sitzungsb. Pr. Akad. Wiss. 1928. S. 43 ff.; CIL. XIV, 4570 (в комментариях). О колонах и об обыкновении сдавать им в аренду вместе с землей нескольких рабов см.: Tabula alimentaria Veleias; Dessau. ILS 6675, XLIU: deductis reliquis colonorum et usuris pecuniae et pretis mancipiorum. quae in inemptione eis cesserunf [
249
См.: Edictum Claudii de Anaunis, CIL. V, 5050; Dessau. ILS. 206; Bruns-Gradenwitz, Fontes. S. 253. № 79 и надпись из Тергеста: CIL. V, 532; Dessau. ILS. 6680; cp.: ReidJ. The Municipalities of the Roman Empire. 1913. P. 166 sqq. и о дате: Puschi A., Sticotti P. Wiener Studien. 1902. S. 252 ff.; CuntzJ. Jahresh. 1915. 18. S. 98 ff. Cp. также Pais Е. Dalle guerre puniche a Cesare Augusto. 1918. II.
251
Cм.: Schulten A. Die Landgemeinden im romischen Reiche // Philologus. 1894. 7. S. 645; Grenier A. // Daremberg-Saglio. Diet. d. ant. V. P. 854 sqq. Например, в Вейях существует разграничение между