Общество и хозяйство в Римской империи. Том I

Самой большой альпийской провинцией было бывшее королевство Норик, населенное кельтами. Оно включало в себя лучшие и наиболее доступные области на северо-востоке Италии и на протяжении долгого времени находилось под влиянием Аквилеи. Проникновение италийских элементов в города и долины Норика облегчалось тем обстоятельством, что эта местность, объединенная под властью туземного короля, многие годы жила в условиях мира и спокойствия. Августу удалось почти без борьбы превратить королевство Норик в прокураторскую провинцию. После объединения с Италией долины этой страны быстро достигли относительно высокого процветания. Развитие городской жизни происходило в обстановке мира, не встречая на своем пути помех в виде войн и внутренних волнений, так что в процесс урбанизации быстро включились различные населенные пункты кельтских племен. Кроме столицы Вируна, самыми крупными городами были Целейя, Теурния и Ював. У всех этих городов были большие территории, а их население было смешанным, включавшим в себя туземные и италийские элементы. Император Клавдий организовал эти города по образцу италийских. сельских городов, а самым крупным центрам городской жизни предоставил статус муниципий. Горожане, которые не были римскими гражданами, получили латинское гражданство, в то время как сельское население — крестьяне и пастухи — остались peregrini, полностью сохраняя местные нравы и обычаи, что в особенности относилось к таким захолустным местам, как, например, Юенна и Лаванталь.

Главными природными источниками экономики Норика были богатые железные и свинцовые рудники, леса, великолепные пастбища и местами плодородные пашни. Последние чаще всего находились в руках богатой городской буржуазии. Рудники в основном принадлежали государству и разрабатывались, так же как в Далмации и Испании, состоятельными предпринимателями (conductores). Леса, пастбища и поля принадлежали гражданам городов. Менее заманчивые земли, вероятно, оставались в руках туземных peregrini.[291]

Обратимся теперь к странам, в которых обитали две главные расы придунайской области: иллирийцы и фракийцы. Небольшая часть той области, населенной иллирийцами, в которой присутствовала значительная примесь кельтов, — Истрия, была уже в ранние времена присоединена к Италии; другая часть, в которой иллирийцы соседствовали с фракийскими и кельтскими племенами, была после продолжительных войн присоединена к Римской империи под названием Иллирика и впоследствии разделилась на ряд провинций, из которых Далмация, Верхняя и Нижняя Паннония были по преимуществу иллирийскими, а провинции Верхняя и Нижняя Фракия — в основном фракийскими, причем первая была, скорее, иллирийско-фракийской, а вторая — почти чисто фракийской. Отсутствие современных работ по иллирийским и фракийским провинциям, в которых содержалось бы такое же всестороннее описание их жизни, какое дано в трудах Ш. Жюллиана, Ф. Хейверфилда, Ф. Кюмона и К. Шумахера для кельтских и германских частей Римской империи, вызывает необходимость более детального очерка социальных и экономических условий, сложившихся в Истрии, на побережье Адриатического моря и на берегах Дуная и его притоков.[292]

Даже в ранний период своей истории Истрия не была варварской страной. Раскопки, проводившиеся на местах, где находились старые истрийские города, так называемые castellieri, которые впоследствии сменились римскими городами, показали, что уже в период позднемикенской культуры там существовала высокоразвитая цивилизация. Истрия была колонизирована римлянами рано — в основном этот процесс завершился еще в I в. до Р. Х. — и подверглась глубокой романизации, по крайней мере если говорить о крупных приморских городах: таких как Тергест, который, правда, в административном отношении не входил в Истрию, Парентий и в первую очередь Пола — портовый город с прекрасной гаванью. Значительная часть территорий этих городов была собственностью императоров и италиков, которые составляли там подавляющее большинство населения, лишь немного разбавленное туземным элементом. Таков был состав населения, если отвлечься от вольноотпущенников самых различных национальностей, присутствовавших здесь, как и повсюду, и некоторого числа греков и представителей восточных народностей. Наиболее известным и энергичным было семейство Леканиев (Laecanii) в Поле, чья экономическая деятельность сопоставима с предпринимательской активностью аквилейских Барбиев. Члены этого семейства в лице прямых потомков рода Леканиев и их вольноотпущенников во множестве были представлены в Поле.[293]

291

Превосходный краткий очерк социальных и экономических условий Норика дает Р. Эгтер: Egger R. Fiihrer durch die Antikensammlungen des Landesmuseums in Klagenfurt. 1921 (Введение); ср. главы о Норике в книгах Й. Юнга и в т. V «Истории Рима» Моммзена (Римские провинции); Egger R. Teumia. Die rom. und friihchristlichen Altertiimer Oberkamtens. 1924; Idem. Civitas Noricum // Wiener Studien. Festheft. 1929; Кlose O., Silber M. Iuvavum. Fiihrer durch die Altertumssammlungen des Museum Carolino-Augusteum in Salzburg. 1929. О военной оккупации и административном управлении Норика и Реции см.: Peaks М. В. The general and military administration of Noricum and Raetia // Univ. of Chicago Studies in Class. Phil. 1908. Интересное явление в социальной жизни Норика представляли собой коллегии молодых мужчин (iuvenes), аналогичные тем, что существовали в городах и деревнях прирейнских земель. С тех пор как при наборе в легионы главным критерием сделались лояльность и воинский дух населения романизированных провинциальных городов (т. е. в период после правления Флавиев), императоры стали поощрять создание воинских коллегий мужской молодежи (которые одно время составляли особенность Италии) в испанских и кельтских городах; цель императоров заключалась в таком воспитании молодого поколения, чтобы из него вышли лояльные и храбрые офицеры, унтер-офицеры и солдаты, но в первую очередь нужны были офицеры. Наиболее подходящую почву для развития этих коллегий представляли собой города и деревни пограничных областей, население которых состояло из бывших солдат и годных для военной службы туземцев и колонистов. Этим объясняется то широкое распространение, которое во II и III вв. получили в городах и деревнях Южной Германии collegia iuvenum, в особенности после реформ Септимия Севера (см.: Schumacher К. Siedlungs- und Kulturgeschichte der Rheinlande. S. 221). Очевидно, в полукельтских и полугерманских городах развитию этого института способствовало наличие у кельтов и германцев сходных племенных организаций. Судя по всему, Iuventas Manliensium Вируна, проводившая посвященные императору и богам военные игры, до известной степени опиралась на кельтские gentes туземного населения Норика; см.: Egger R. Op. cit. S. 24. Abb. 5, а также Jahresh. 1915. 18. S. 115 ff. Интересные сведения о социальном и этническом составе жителей одного из городов Норика дает недавно обнаруженная надпись центонариев (centonarii) (пожарных) Сольвы, относящаяся к периоду правления Септимия Севера и Каракаллы (205 г. по Р. Х.). Текст императорского рескрипта, в котором подтверждаются привилегии коллегии пожарных (collegium centonariorum), сопровождается, насколько можно судить, полным списком членов этой коллегии. Более половины из 93 ее членов были peregrini, остальные — это латинские или римские граждане, в списке имеется 17 кельтских имен. Среди этих лиц имеются не только представители беднейшего класса — tenuiores, но и зажиточные и даже богатые члены общины. Это ясно сказано в императорском рескрипте; они описываются как quos diets diviti(i)s suis sine onere [uti] или qui maiores facultates praefi(ni)to modo possident [те, которые, как ты говоришь, легко пользуются своим богатством, кто предписанным образом владеют большим имуществом (лат.)]. Cм.: Cuntz O. Jahresh. 1915. 18. S. 98 ff.; Steinwenter A. Wiener Studien. 1918. 40. S. 46 ff.

292

Превосходный очерк T. Моммзена, посвященный придунайским землям, который содержится в т. V его «Истории Рима», а также ценные работы Й. Юнга (Jung J. Die Romer und Romanen in den Donaulandem. 1877. S. 56 ff.; Idem. Die romanischen Landschaften des romischen Reiches. 1881. S. 314) в настоящее время уже устарели. Кропотливые исследования A. Гнирса в Истрии, К. Пача в Далмации, Вулича в Салонах, Венской Академии и Австрийского института археологии в придунайских землях вообще и в области дунайского лимеса в частности, а также труды ученых разных стран — венгерских (Й. Гампель), румынских (Г. Токилеску, B. Пырван), болгарских (Г. Казаров, Б. Филов) и сербских (Μ. М. Васич, Н. Вулич) — открыли столько новых материалов и столько новых точек зрения, что картина, которая дается в трудах Моммзена и Юнга, нуждается в основательном пересмотре. Но ни попытки такого пересмотра, ни хотя бы хорошей библиографии нет даже в короткой статье «Шупсит» Н. Вулича (RE. IX. Sp. 1085 ff.). Общий обзор, затрагивающий страны, которые до войны входили в состав Австрии, дает В. Кубичек (Kubitschek W. Die Romerzeit. Heimatkunde von Niederosterreich. Heft 8. 1924; cp.: Nischer E. Die Romer im Gebiet des ehemaligen Osterreich-Ungam. 1923).

293

Cм.: Weiss J. RE. VIII. Sp. 2111 ff.; Gnirs A. Fiihrer durch Pola. 1915. Наличие императорских имений в Поле засвидетельствовано многими надписями императорских вольноотпущенников и рабов из Полы и других мест, например: CIL. V, 37–42, 475. Полный список дает П. Стикотти: Sticotti Р. Nuova Rassegna di epigrafi romane // Atti e Memorie della Society Istriana etc. 1914. 30. P. 122 sqq.; cp.: Ibid. P. 124. № 19: C. Coelius Hal(ys) col(onus). Интересный список имен содержится на двух свинцовых табличках, обнаруженных в захоронении близ Полы и опубликованных П. Стикотти. Я склонен предположить, что лица, поименованные в этих списках, были связаны с крупным (по-видимому, частным) поместьем, некоторые из них — рабы, некоторые — свободные люди. Некоторые из рабов служили в это время (или в прошлом) управляющими поместья (dispensator, или qui dispensavit, или qui vilicavit). Один назван colonus, еще один — adiutor coloni. Свободные работники перечислены без указания должностей. Вероятно, они были арендаторами этого поместья, в то время как colonus и adiutor coloni были рабами, которые либо были приставлены, чтобы надзирать за сельскохозяйственными работами в поместье, либо получили в свое пользование земельный надел, так что к ним относились как к свободным арендаторам. Большой императорский домен находился, по-видимому, неподалеку от Абреги на территории Парентия; см.: Sticotti Р. Op. cit. Р. 122, арр. 111. Здесь мы также встречаем наряду с множеством императорских управляющих, принадлежащих к сословию рабов, одного colonus (CIL. V, 8190).