– На сколько персон? – спросил Маккей.
– Не более шести, – ответила Джой.
Маккей откинулся на спинку стула, явно довольный услышанным. Джой наконец посмотрела на Алекса Уайлдера, который сидел подавшись вперед – весь внимание. Однако не успела она насладиться этим зрелищем, как поднялась еще одна рука – Филипа Карлтона, одного из ведущих архитекторов компании.
– А как вы собираетесь подчеркнуть связь здания с Барри? – спросил он.
Автор «Питера Пэна» был частым гостем в Стэнвей-Хаусе, и они всей командой с самого начала обсуждали, как это лучше обыграть.
– Пока не решили, – честно призналась Джой. – Конечно, мы намерены это сделать – нужно быть сумасшедшим, чтобы игнорировать этот факт, – но до тех пор, пока мы не приедем на место, не увидим его своими глазами, не поймем, какие чувства оно вызывает… до тех пор могут быть только идеи.
– Какого рода идеи? – вмешался вдруг Алекс.
Джой посмотрела на него. Пытается ли он подставить ей ножку или же, наоборот, задает вопрос-подсказку? С Алексом никогда не знаешь наверняка. Разумеется, остается еще вероятность, что он не хочет ни того ни другого, а спрашивает из чистого любопытства. Однако в этом Джой сомневалась. Алекс обожает интриги.
– Мы рассматривали несколько вариантов, – с уверенным видом заявила она. – Можно пойти по пути отеля «Монтелеоне» в Новом Орлеане, где есть номера, названные в честь Юдоры Уэлти, Фолкнера, Капоте и Хемингуэя. Или гостиницы «Мандарин Ориенталь» в Бангкоке, номера которой носят имена Джозефа Конрада, Сомерсета Моэма и…
Джой вдруг осеклась.
– И Ноэла Коуарда! Как же я могла забыть Ноэла Коуарда? Однако комнаты там, пусть и прекрасные, оснащены стандартными достижениями современной цивилизации. Если постоялец не будет знать, что его поселили в номер, скажем, «Хемингуэй», то не заметит никакой связи с писателем.
Другая крайность – место вроде бара «Бемельманс» в «Карлайле», где целая стена расписана Людвигом Бемельмансом[1]. Если мы пойдем по этому пути, то, конечно, используем образы из книг Барри – в нашем случае, вероятно, из «Питера Пэна» – либо в общем декоративном решении, либо в меблировке комнат.
– Ну и к какому варианту вы склоняетесь? – продолжал Алекс ледяным тоном.
«Ах вот как, – промелькнуло у Джой. – Решил показать свою власть».
– Мы склоняемся ко второму, если расчеты убедят нас, что это удачный коммерческий ход, и если мы сумеем выбрать подходящие комнаты для семейного люкса. В таком случае мы декорируем его под дом Дарлингов: комфортабельная комната в викторианском стиле для взрослых, фантазийная спальня для детей, со звездами, пологами, настенными росписями, иллюстрирующими книгу. Там можно будет устраивать праздники в духе Питера Пэна, детские дни рождения. Да, наверное, и взрослые тоже! В наше время никогда не знаешь. И конечно же, в этот люкс будут пускать собак.
Алекс нахмурился:
– Почему собак? – Вид у него был в самом деле озадаченный.
– Но ведь без Нэны не было бы никакой истории, – приторным голоском ответствовала Джой.
Алекс огляделся по сторонам, желая узнать, поняли ли остальные.
– Нэна? – опасливо переспросил он.
– Нэна – это собака, – пояснил Престон Маккей, улыбаясь. – Ее оставили присматривать за детьми.
– А-а, – протянул Алекс, вжимаясь в спинку стула.
Джой выдохнула. Похоже, вопросов больше нет. Она села на место, когда слово взял Престон.
– Отличный обзор, мисс Рубин! – Престон всегда называл ее «мисс Рубин» на подобных мероприятиях, хотя в неформальной обстановке обращался неизменно по имени. Она пару раз поправляла его, когда только пришла работать в «Апекс-груп», но он пропускал ее слова мимо ушей. Хотя Джой была уверена, что он прекрасно запомнил. Она также нисколько не сомневалась, что он попросту решил для себя: раз ему нравится называть ее по имени – а он один из соучредителей концерна, нанявшего ее на работу, – то он имеет полное право звать ее так, как ему угодно. На самом деле она не возражала. Ей даже нравилось такое отношение.
– Все мы слышали о несчастье, случившемся с нашим… любителем экстрима. Все слышали? – спросил Престон.
1