Эбель опустилась напротив и, положив ногу на ногу, откинулась на спинку стула. Мисс Вуд заправила седую прядь за дужку очков и потянулась за рукой Эбель: в ее нежных морщинистых руках холодным пальцам стало теплее.
– Мисс Моретти говорит: «Не важно, понимаешь ли ты эти картины. Важно, чувствуешь ли. – Вуд взглянула на полотно около окна. Там девушка, скрывающая наготу тонкой вуалью, взволнованно смотрела на небо. – Чувствуешь ли их ты, Эбель?
Наклонив голову, будто пытаясь рассмотреть работу под другим углом, Эбель всмотрелась в мазки масляной краски и, задумавшись, мотнула головой.
– Неа. Обычная голая девушка.
– Отчаявшаяся девушка. Напуганная. Потерянная, – говорила директор медленно, разжевывая каждое слово. – Ей страшно. И я чувствую жалость, глядя на нее.
– Ясно.
Эбель еле сдерживала зевки. Ну серьезно… Какие картины? Какие девушки? Просто отпустите, и Эбель спокойно, никому не мешая, уйдет к себе домой. И к Шейле, которой предстоит ответить на кучу вопросов.
– Бруна назвала эту девушку Сэднес – грусть. Но я вижу в ее глазах надежду. Она просит небеса о помощи – и ей помогут. И тогда она обязательно найдет покой.
Эбель готова была поклясться, что слышала нарастающее жужжание пчел, но это был лишь голос Вуд, которая, оторвав взгляд от картины, посмотрела на студентку.
– Сэднес похожа на тебя.
– Сомневаюсь, – отрезала Эбель.
– Она похожа на всех скур, – продолжила мисс Вуд, чуть сильнее сжав руки Эбель. – В наших глазах полно горя. В них не сверкает жизнь, как у обычных людей. Но рано или поздно мы станем счастливыми. Ты разве не хочешь этого?
– Честно? – Эбель противилась этой странной давящей атмосфере как могла, но что-то ей мешало, и вместо грубого ответа она вымолвила лишь: – Я устала… Устала думать, чего хочу на самом деле. Нет того, что сделает меня счастливой. – И, вдохнув поглубже, будто воздух в кабинете был разряжен, Эбель все-таки добавила: – Хотя я стану счастливее после того, как мы закончим обсуждать эти скучные картины.
– Я помогу тебе, Эбель. Мы все поможем найти тебе свое счастье.
Что за чертова секта? В психушке люди были и то адекватнее: даже если твердили одно и то же, то хотя бы на выдуманном языке. Их болтовня была куда интереснее.
– Твоя жизнь изменится, Эбель. Обещаю.
Эбель посмотрела в глаза мисс Вуд. Тяжелые линзы очков тянули оправу вниз, и директор каждый раз, поправляя их, скрывала синяки на переносице. Вот и сейчас, подняв руку, она подтянула очки, в которых что-то мелькнуло. Что-то, что Эбель успела заметить. Что-то, что своей неведомой силой окутывало комнату. Пожирало воздух и заполняло своим медово-приторным ароматом.
– Вы шарлатанка? Фокусница? Пытаетесь меня очаровать? Вводите в транс?
Эбель выдернула руки и спрятала их под столом. Вуд лишь вопросительно вздернула брови.
– Ну, все эти речи, – пояснила Эбель. – Треск камина. Картины. Странный запах. Прикосновения. Все как у лучших фокусников бродячего цирка. Сбивает с толку. Располагает к себе. Я согласна дать вам пять долларов, или сколько там обычно они выклянчивают, но, пожалуйста, давайте прекратим это.
Мисс Вуд улыбнулась и сняла очки.
– Что меня выдало?
– Перламутровое свечение. – Эбель показала на сверкающие, будто намазанные дешевым шиммером, пальцы Вуд. – Это?..
– Моя аура.
– Ого… – Эбель потянулась к мисс Вуд и принялась осматривать голову, руки и, наклонившись, даже ноги директора.
– Я могу успокаивать людей, располагать к себе и избавлять ненадолго от боли. Душевной и физической. Рядом со мной всем… – Вуд пыталась подобрать слово, – комфортно. Уютно. Спокойно.
– Это вашу ауру я чувствовала ночью в комнате Соль?
– Верно. Я надеялась, она поможет тебе прийти в себя и хоть на пару мгновений забыть о том ужасе, что ты пережила.
– Это и правда помогло. Спасибо, – кивнула Эбель, – но сейчас не стоило этого делать.
– Ты права. Я перегнула. Я, как и вы, все еще учусь и познаю себя. Мне тоже дар дается тяжело.
– Вы получили его, когда были ребенком?
– Нет, что ты. – Поправив вуаль на плечах, директор села поудобнее. – Не могу сказать точно, но, думаю, это случилось со мной после… смерти моих сыновей.
– Мне интересно, как вы оказались в академии и стали директором, но не уверена, что готова сейчас вас слушать.
– А мы здесь и не для этого, Эбель.
Мисс Вуд отодвинула ящик и, погремев там вещами, достала четыре нашивки с гербом академии. Она протянула их над столом и заговорила:
– Каждый студент получает свой особенный и неповторимый дар не просто так. С человеком случается добро или зло, выступающее рычагом, спусковым механизмом. В детстве, юношестве или же во взрослом возрасте – никто не знает, когда и кто будет следующим. Никто не знает, какая сила пробудится в новой скуре. Признаться, никто и не желает этой силы. Но дар находит своего исключительного. Как однажды он нашел тебя.