Таких примеров в истории много. Взять хотя бы суды инквизиции, как ловко эти твари умели прикрываться именем Христа.
— По теории дуализма, — прохрипел я, выжимая штангу, — если есть абсолютное зло, то должно быть и абсолютное добро…
— Так оно и есть, существуют некие субстанции, которые по сути представляют собой концентрат «светлой» энергии.
— Так пусть и борются между собой, — с трудом выговорил я, напрягаясь изо всех сил, чтобы победить железо.
— Они и борются, мы лишь пешки в этой войне, мы можем работать на тех и на других, укрепляя «Армию Света» или «Армию Тьмы», мы можем впускать в себя свет или тьму, можем продуцировать свет или тьму, можем подпитываться от света или от тьмы.
— Вот почему моя, все время смотрела «Пусть говорят». Она черпала энергию всех этих скандалистов…
— Свет создает гениальных художников, музыкантов, поэтов, ученых, — продолжал он, не реагируя на мои остроумные замечания, — все, кто творят красоту и добро работают на Свет. Тьма создает маньяков, тиранов, убийц.
К примеру, святые целители черпают из колодца светлой энергии, колдуны, ведуны — установили контакт или лучше сказать подключились к темным силам. Помощь первых — на благо, помощь вторых — иногда не сразу, но всегда оборачивается злом…
На обед он кормил меня нежирным мясом собственного приготовления и сырыми овощами. Потом по расписанию был тихий час, после которого снова возобновлялись тренировки.
Ужин состоял из мяса и фруктов, или творога и орехов. После этого я должен был посвятить один час медитации, во время этого часа надлежало мысленно представлять набегающие на песчаный берег волны, падающие струи водопада, плывущие по синему небу облака, этапы роста и цветения растения.
…из черной земли вылезает росточек, выпрямляется, крепнет, появляется нежный, свернутый трубкой листок, листок расправляется, появляется другой и т. д.
Выходить мне было нельзя — Ильич считал, что пока слишком опасно. Так же запрещалось смотреть телевизор, читать газеты и книги.
— Чтобы впустить Свет ты должен сначала очистить свой разум. Тогда обнаружишь в себе силы и способности, о которых раньше и не подозревал.
Понятное дело, на пятый день такой жизни я взбунтовался.
— Лучше тянись, лучше, растяжка у тебя никудышная… — приговаривал мой наставник. Устроившись на табурете, он отрезал небольшие кусочки от румяного яблока и забрасывал их в рот.
Сидя на полу, я тянулся попеременно то к правой, то к левой ноге, но вдруг все показалось мне чудовищно глупым и смешным: тренировки, демоны и этот дед, возможно спятивший учитель физкультуры, под дудку которого я пляшу:
— Слушайте, я что, в балетное училище готовлюсь, на кой мне эти растяжки!
Ильич перестал жевать, вынул застрявшую в зубах сердцевину яблока, потом пошарил в карманах своего домашнего спортивного костюма «Адибас» и извлек на свет еще одно яблоко.
— Лови! — сказал он, бросая его в меня. Я машинально поймал, — Кидай в окно!
— В окно? Стекло же разобьется!
— Кидай, тебе говорят! — прикрикнул он, — да посильней!
Я покачал головой — ладно, хочет лишних забот, пусть получает. Да и очень уж хотелось выплеснуть раздражение. Я размахнулся и со всей силы бросил яблоко в окно.
Далее произошло нечто странное, мне показалось, секунда раздробилась на сотни частей: Ильич развернулся, словно тугая пружина. Нож, которым он кромсал яблоки, вонзился в летящий плод, сбил его с траектории и пригвоздил к стене. Да, пожалуй, школьные физруки на такое не заточены!
Ильич совершил немыслимый кульбит в воздухе и предстал передо мной с яблоком, нанизанным на нож.
— Вот, к чему я тебя готовлю, — совершенно спокойно проговорил он, и громко надкусил яблоко.
Некоторое время я стоял как последний дебил с открытым ртом и выпученными глазами, пока Ильич не хлопнул меня по плечу.
— Перерыв пятнадцать минут.
Сказав это, он направился к двери, но на пороге обернулся и небрежно бросил:
— Да, и не выходи на балкон.
А я как раз собирался это сделать — глотнуть свежего воздуха, насытить утомленный организм кислородом… Это-то почему запрещается? Но Ильич слова на ветер не бросает. Я осторожно выглянул из-за занавески. Во дворе шумной стайкой носились дети. Родители скучали на скамейках, какой-то бедолага возился со стареньким жигуленком. Мне иногда кажется, что некоторые нарочно приобретают такие машины и ни в какую не желают от них избавляться, потому что просто не представляют, куда девать себя, освободившись от бесконечных ремонтов.