«Стоя у выхода, ищу выход», — горько усмехнулся я про себя сложившемуся каламбуру. Сразу вспомнилось, как в некоторых фильмах в таких ситуациях смекалистые герои «одалживают» глаз или иную часть тела (смотря, что требуется) у других, менее смекалистых героев. Я представил себя с глазом той зазнаистой девицы, которая пропуск не захотела одолжить.
Шутки шутками, но демон уже успешно прошел проверку, приближалась и моя очередь.
Как-то Ильич сказал, что «люди в большинстве своем, когда сталкиваются с проблемой, подходят к ней вплотную. Но если на нашем пути возникает стена, и мы подойдем к ней вплотную, что мы увидим? Лишь камни и безнадежность, но стоит отойти на несколько шагов, и где-то окажется дверь или лестница».
Я невольно огляделся. Ни дверей, ни лестниц. Стены высоченные, а сверху еще и колючая проволока, под напряжением как пить дать. Можно, конечно, прогуляться по территории, поискать какую-нибудь брешь, но человек, разгуливающий на территории АЭС в нерабочее время, стопроцентно вызовет нездоровый интерес.
И тут меня осенило…
Некоторое время я не глотал слюну, чтобы ее накопилось побольше. Когда, наконец, пришла моя очередь предоставлять сетчатку для сверки, я грохнулся на землю, на спину, начал трястись всем телом, выпустил слюну изо рта. По моим планам должно было быть похоже на эпилепсию. Люди захаали, столпились вокруг меня. В перерыве между ударами затылком об землю я увидел склонившихся надо мной охранников.
— У него припадок! Чего делать-то?! — растерянно вопрошал один из них.
— А я чего, знаю что ли?! — раздраженно ответил другой.
— Скорую надо! Наш-то врач уже свалил!
— Ему надо что-то в рот засунуть, чтоб язык себе не откусил, — посоветовала какая-то сердобольная дамочка.
— Давай, тащи что-нибудь, — скомандовал один охранник другому.
— А что тащить-то…
Я старался как только мог: трясся, пускал слюни и закатывал глаза. Видно, получалось правдоподобно — раз такой переполох поднялся.
Через некоторое время я почувствовал, как мне настойчиво запихивают в рот что-то твердое.
— Ты чё, ничего кроме пульта не нашел?! — возмутился охранник.
— Сам бы искал, — огрызнулся другой.
Я решил, что представление пора заканчивать, а то надумают мне еще какую-нибудь ерунду в рот засунуть.
Дернувшись пару раз, я затих, выплюнул пульт и для пущей убедительности застонал.
— Ну чё, мужик, отпустило? — спросил один из охранников. Я промычал что-то нечленораздельное.
Стражи помогли мне подняться. Держа под руки, притащили в тесную комнатушку КПП и дали стакан воды.
— Ну чё, оклемался? — спросил тот, что поматерей.
— Угу, — кивнул я, расплескивая воду трясущимися руками (я все еще был в образе).
— Сам дойдешь, или скорую вызвать?
— Нормально, дойду, спасибо, мужики. Приступ проклятый…
— Ну, давай, смотри осторожней.
Пошатываясь, я вышел через дверь КПП, минуя сканер сетчатки или как там эта штуковина называется.
Хотелось высоко подпрыгнуть, поджав ноги и выкрикнуть «Ю-ху!». Но, конечно, я этого не сделал, просто открыл дверь в воротах и вышел на свободу.
Глава 14. Милитари
Я вышел за ворота и ахнул. Не смог сдержаться. Первое что бросалось в глаза — это здания шарообразной формы, ни одного привычного параллелепипеда. Серые, белые, черные, темно-синие гигантские шары высились словно мутировавшие до невероятных размеров грибы-моховики. Вместо привычных прямоугольных окон странные здания щерились узкими длинными застекленными щелями. У меня аж голова пошла кругом.
Следующее, что меня поразило — это военные, кучкующиеся около бронетранспортеров. Дикое зрелище: спокойно топающие по своим делам горожане и вооруженные патрули. Уточню, спокойно топающие по своим делам горожане, разодетые во все оттенки хаки.
Кто там говорил, что это стабильная реальность?
Кроме бронетранспортеров и пары танков, я не заметил вообще никаких машин. По обеим сторонам гладкого, можно сказать, зеркального асфальта, двигались ленты — транспортеры. Люди вставали на них и катились в нужном направлении, словно зерно по элеватору.
Мне, замученному маркетинговыми ходами обывателю, закаленному в отсекании агрессивно навязываемой информации, бросилось в глаза то, что не бросилось в глаза ни единого рекламного плаката, ни одного экрана, ни одной бегущей строки, ни одного логотипа.