Неожиданно что-то просвистело мимо моей головы, кусок стены величиной с большой глобус рухнул на голову воплотившегося монстра, превратив ее в кровавую яичницу. Судьба разрешила мои сомнения.
К зданию примчались пожарные, полицейские и скорые машины. Нужно было срочно сматываться, пока меня не приняли за главного террориста.
И снова я увидел внизу того бомжа. Он катил перед собой тележку с пустыми коробками, но неожиданно остановился, поднял голову и посмотрел на меня, затем пошел дальше по улице, бросив свою поклажу. И тут меня осенило — я встречал его в другой реальности. Это ему я отдал свое пиво взамен на жилетку.
Времени на воспоминания, разгадывание загадок и сантименты не было — полицейские уже бежали в мою сторону и что-то кричали. Я понял что надо делать. Конечно, с третьего этажа прыгать страшно, но… Я приземлился на пустые коробки, брошенные бомжом. Проверил целостность рук и ног и побежал в подворотни.
Я бежал, что было мочи, но с каждым шагом становилось все труднее переставлять ноги, они, словно во сне, стали какими-то ватными, непослушными, к тому же ремень в брюках все сильнее врезался в бок. В конце концов боль стала просто нестерпимой, я замедлил шаг и ослабил ремень, но это не помогло — казалось, в бок впились с десяток вращающихся сверел.
— Да что это, мать твою, — пробормотал я и ощупал рукой больное место. Пальцы увязли в чем-то липком и горячем, я с ужасом взглянул на руку — она вся была в крови. Я распахнул куртку — огромное темное пятно на глазах расползалось по футболке и брюкам. Все вокруг вдруг стало черно-белым, в глазах замелькали тысячи точек, лицо покрылось холодным потом.
«Нет, нет, только не сейчас!» — взмолился я, чувствуя, что теряю сознание.
Глава 21. Путешествие с душком
Первое, что я увидел, когда очнулся — белый потолок, и долго соображал, где нахожусь. В голове заиграла песня Бутусова «В комнате с белым потолком, с правом на надежду…». Я сразу как-то пришел в себя, сознание включилось. Наверное, для этого и нужны хорошие песни.
Повернув голову, я обнаружил, что одна моя рука прикована капельницей, а другая наручниками. Подавляя невыносимую боль в боку и рвущийся стон, я слегка приподнялся в кровати. Я находился в больничной палате, других пациентов не было. На окнах решетки. Да уж попал как кур в ощип! Я подумал, что на этом моя миссия заканчивается. Желательно смыться из этой реальности пока спецслужбы не начали допрос с пристрастием, а учитывая царящий здесь тоталитаризм, возможно и с пытками. Что ж, я все-таки неплохо поработал, и если у Анны все прошло успешно, то, по крайней мере, часть здешнего мира спасена от гибели.
Стало тоскливо от мысли, что я не попрощаюсь с Гретой. Что-то в этой девушке мне чрезвычайно импонировало. Да именно так. Когда я думал о Грете, мне хотелось изъясняться именно в таких высокопарных и несколько устаревших выражениях.
Интересно, сколько времени понадобится на перемещение в этот раз? Бок болел все сильней и сильней, видимо наркоз отходил. Попал все-таки лысый гад! Я подумал, что в нашей реальности эта боль, скорее всего, исчезнет. И как там мое тело? Надеюсь, Савелий о нем позаботился.
В палату вошла медсестра. И пока дверь за ней закрывалась, я успел заметить маячившего в коридоре полицейского.
В руках у медсестры, девушки с мелкими неброскими чертами лица, были шприц и ампула.
— Можно обезболивающее, мочи нет — взмолился я.
Она вздрогнула, словно не ожидала, что я пришел в сознание.
— Конечно, сейчас.
Медсестра надломила ампулу, быстро наполнила шприц и приблизилась ко мне.
— Сейчас, сейчас…
Вдруг ее голос поплыл, стал каким-то металлическим, лицо тоже расплылось и на его месте появился огромный нарост, из которого вылезла покрытая мутной слизью рожа. Без носа, с черными пустыми глазницами. Зубастая пасть открылась, источая зловоние.
Я хотел закричать, но тварь костлявой, жилистой лапой выхватила подушку из-под моей головы и придавила ей лицо. Я забарахтался как муха, увязшая в паутине, рванул руку, выдернув капельницу, и двинул освободившимся кулаком в челюсть воплотившегося монстра. За секунду пока тот приходил в себя, мне удалось схватить подушку и с ее помощью выбить шприц из гниющей клешни. Что-то мне подсказывало, что там такое обезболивающее, после которого я ни то что боли, а вообще ничего и никогда больше не почувствую.
Тварь кинулась за упавшим на пол шприцем, схватила его и, оскалив желтые кривые зубы, бросилась на меня.