Следующим шагом в логике Бён-Чхоль Хана должно было стать переописание общества, то есть упразднение существующих популярных концепций. Своей основной мишенью в главе «За пределами дисциплинарного общества» Хан выбирает одноименную концепцию Мишеля Фуко. В дисциплинарном обществе существовала столь лелеемая Ханом негативность. Тюрьмы, казармы, фабрики, дома для умалишенных и даже школы формировали послушного субъекта, который подчинялся внешним инстанциям. Сегодня субъект не подчиняется этим инстанциям и поэтому вынужден подчиняться самому себе. Получив полную свободу, субъект начинает эксплуатировать сам себя, что в ситуации общества достижений приводит к катастрофе.
В главе «Глубокая скука» Бён-Чхоль Хан отмечает, что общество достижений развивает в субъекте упоминаемый режим многозадачности. Выполнение множества функций приводит к полнейшему изменению в экономике внимания. Лихорадочное желание делать все и сразу – это буквально регресс. Человеку необходима сама возможность созерцания, которое позволяет развиваться, в том числе новым формам культуры. Например, так, как известно, была изобретена философия. Созерцание же возможно благодаря глубокой скуке, на которую субъект общества достижений не способен. Поэтому, если современные люди, охваченные депрессией, хотят избавиться от своего недуга, им нужно стремиться к глубокой скуке. Подробнее эта мысль раскрывается в следующей главе «Vita activa». Здесь Хан кратко описывает то, как, согласно Ханне Арендт, люди превратились в animal laborans (трудящиеся животные). Походя Хан обращается к концепту Muselmann (изможденные апатичные арестанты в лагерях) Джорджо Агамбена, чтобы прийти к выводу, что позднесовременное animal laborans с нейрональными расстройствами стали фактически современными Muselmann. Но если Агамбен в данном случае нужен Хану для объяснения современного человека, то к Арендт у него есть серьезная претензия. Он считает, что Арендт напрасно прославляет activa vita (деятельная жизнь) в ущерб vita contemplativa (созерцательная жизнь). Созерцательная жизнь несовместима с «властью деятельных людей», за которую ратует Арендт. Ее главная проблема в том, как полагает Хан, что она не видит очевидного: именно из утраты способности к созерцанию стала возможность нервозности современного активного, деятельностного общества.
В главе «Педагогика зрения» Бён-Чхоль Хан вспоминает Фридриха Ницше и сформулированные им три задачи, необходимые для воспитателей, из «Сумерек идолов». Эти задачи – научиться смотреть, научиться мыслить и научиться говорить и писать. Смотреть предполагает навык глубокого внимания – созерцания. Отсюда Хан делает переход к обсуждению двух потенций – позитивной и негативной. Первая означает потенцию делать что-то, вторая – это потенция ничего не делать, то есть потенция ни-для-чего, сама суть созерцания. Именно способность смотреть может привести человека к ни-для-чего. Глава «Случай Бартлби» посвящена рассказу Германа Мелвилла «Писец Бартлби». Эта часть текста представляет собой именно случай, то есть кейс, конкретный пример. Но не современного общества, а все еще дисциплинарного общества, описываемого Мелвиллом. Хан оспаривает агамбеновское теологическое прочтение рассказа и предлагает взамен патологическое. В мелвилловском бесчеловечном мире труда люди деградировали до animal laborans. Неврастеник Бартлби руководствуется формулой «I would prefer not to» (я предпочел бы не делать этого), которую при этом никак нельзя назвать «негативной потенцией ни-для-чего». Апатия Бартлби символизирует собой крушение старого мира и субъекта, его населяющего. Так намечается переход от общества истощения к обществу достижений.