И работники управления, и все общество склонны к линейным экстраполяциям нынешнего состояния на будущее. Значение критических, пороговых явлений и возникающей «за порогом» необратимости, в общем, недооценивается. Между тем, реализация рисков и опасностей развивается, как правило, по автокаталитическому, самоускоряющемуся механизму. Это развитие резко нелинейно, так что переход от спокойного и внешне стабильного состояния к катастрофе происходит неожиданно и очень быстро (биржевые кризисы — наглядный пример процессов этого типа).
Как правило, люди привыкли искать источники опасностей и рисков во внешней среде или в дефектах, поломках техники. В действительности многие сложные системы техносферы и социальной сферы содержат «взрывчатый материал» внутри себя, как необходимый собственный субстрат. Они обладают имманентным внутренним источником опасности. Она может реализоваться при процессах двух типов:
• сознательные структурные изменения системы, игнорирующие опасность или включающие ее в расчет как приемлемую (например, приватизация промышленности и земли, жилищно-коммунальная реформа, «монетизация льгот»);
• деградация системы в результате недостаточного поступления необходимых ресурсов (так разрушается двигатель при отсутствии масла в системе смазки).
Оба эти процесса в России идут с нарастанием их интенсивности. Другой тип опасности для сложных систем — нарушение их нормального воспроизводства, возникновение в новом поколении столь глубоких мутаций, что изменяется сам тип системы, так что можно говорить об уничтожении предыдущего типа («гибели вида»). Это происходит при сознательном или по незнанию внесении в систему сильных «мутагенов», разрушающих «генотип» системы. Подобное изменение мы наблюдали в системе СМИ (особенно телевидении) и в системе образования (хотя в образовании процесс протекает более медленно из-за особого консерватизма школы, высокой устойчивости ее «генетического аппарата»). Глубокие и трудно предсказуемые изменения могут произойти в энергетической системе России после расчленения РАО ЕЭС и приватизации электростанций.
Механизмы возникновения, в условиях кризиса, потенциальных опасностей и пробуждения «дремлющих» источников риска пока не стали предметом научных исследований. Обобщая, можно сказать, что главной предпосылкой для катастроф является та зона неопределенности, где мы не знаем общества, в котором живем, мы не знаем техносферы, в которой живем и мы не знаем мира, в котором живем. Недостаток знания — важнейшая предпосылка к реализации потенциальных угроз.
В условиях кризиса эта зона неопределенности быстро расширяется, так как все системы начинают вести себя иначе, нежели в стабильном состоянии. Таким образом, в эти периоды резко повышается потребность в научном знании и соответствующей переориентации научной системы. С этой точки зрения имеющаяся сегодня в наличии система отечественной науки является недостаточной как по масштабам, так и по структуре. Тенденции изменения этой системы при продолжении происходящих в ней процессов являются в целом неблагоприятными. Это — фундаментальный источник нарастания опасностей и рисков.
Это задает особое направление в государственной научной политике, требует изменения системы приоритетов, организации работы и мотивации научных работников. Именно так был в кратчайшие сроки перестроен весь научно-технический потенциал СССР в преддверии Великой Отечественной войны. Сегодня адекватных изменений в отечественной науке в целом не произошло. Срочной, хотя и паллиативной мерой является создание ядра хотя бы небольшого научного сообщества, которое переключилось бы на деятельности по предвидению угроз.
Фундаментом для выявления «карты опасностей» служит определение сути происходящих в России и мире главных процессов и возникающих при этом противоречий. Пока все политики от этого уклоняются: либералы и ортодоксальные коммунисты трактуют происходящее в понятиях истмата, «государственники» — в державной риторике, не опирающейся на социальную реальность.
Вся карта опасностей для России будет кардинальным образом меняться в зависимости от того, по какому из альтернативных сценариев будет выходить из кризиса индустриальная цивилизация в целом. В настоящий момент ситуация определяется метафорой «цивилизация на распутье». Это — ситуация нестабильного равновесия. Как только оно будет сдвинуто в один из коридоров, станет возможным прогнозирование последствий и уточнение карты опасностей для России. До этого должны быть созданы и методически подготовлены научные структуры.
В этой проблеме есть еще один важный срез. Поскольку действия людей, обеспечивающие их безопасность, планируются и совершаются не в соответствии с реальной опасностью, а в соответствии с ее восприятием, само выявление в четкой и наглядной форме этого восприятия опасностей как разными социальными группами, так и структурами государства — необходимая и актуальная задача. Эта задача особенно важна в периоды нестабильности, тем более в моменты изменения фаз кризиса. В эти периоды представление об опасностях и неявная доктрина безопасности особенно сильно отрываются от реальности. Страх — плохой советчик, но особенно плохо, когда органы управления даже не знают, какова система страхов и что они «советуют» населению и политикам.
В настоящее время осмысление системы страхов и стихийной «доктрины безопасности» осуществляется интуитивно и часто даже подсознательно — без фиксации, анализа и рефлексии. Отдельные разрозненные, наскоком, опросы социологов никакой систематической картины, тем более в динамике, не дают. Необходим регулярный мониторинг объекта, который можно назвать «восприятие опасностей и система страхов». Масштабы работы определяются ресурсными возможностями, но уже систематический анализ опубликованных данных, проводимый одним человеком, был бы очень полезен.
Главная опасность часто заключается в том, что мышление и восприятие бывают резко неадекватны реальности. В первую очередь именно эту опасность должны были бы мягко устранять «бессильные» механизмы общества — интеллигенция, литература, Церковь. Эту работу они пока что делают неудовлетворительно (а во многом и способствуют искажению восприятия реальных опасностей, создавая «виртуальную реальность»). Здесь требуется привлечение научных сил и методов.
Относительно общего сдвига в «карте угроз» России можно предварительно сказать следующее. В самых общих чертах, на исходе «советского порядка» главные опасности виделись как «риски развития» (противоречия экологические, культурные, этнические и ресурсные). Сейчас на обозримый период главные опасности для России видятся как продукт совершенно непривычных и научным мышлением не освоенных процессов «перестройки цивилизации». Этот процесс охватил и Россию, и все мироустройство. Риски усугубляются тем, что эта перестройка, часто весьма грубая, ведется при полном отсутствии амортизирующих механизмов. Примерами таких угроз служит архаизация сознания целых народов и культур, возникновение новых типов войн, утрата правового сознания в обществе и правящем слое даже великих держав, возникновение виртуальной финансовой экономики («финансомики»), манипулирующей суммами денег, на два порядка большими, чем реальная экономика.
Первая, самая срочная задача для «общества знания» России — выявить те риски, находящиеся в пороговой области, которые способны породить разветвленные цепные процессы (обладают мультипликационным эффектом). Большой методологический задел для выявления и прогнозирования таких системных опасностей был создан во время изучения причин и последствий аварии на Чернобыльской АЭС, и в настоящее время следует вернуться к анализу методологии и выводов этой комиссии.
Заключение
Строительство «общества знания»: от исследования к проекту
В данной книге обобщена часть данных, полученных в ходе работы в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН. Конкретно, по программе «Экономика и социология знания». От фундаментального исследования до проекта строительства, конечно, большая дистанция. Речь идет о проектировании большой системы, условно называемой «общество знания». Сам жанр проектирования общественных систем принадлежит к особому типу знания, которое сравнительно недавно стало предметом методологических и технологических разработок. До этого проектировщики и строители новых социальных форм опирались на традиционное (часто неявное) знание, личный опыт и господствующие в данный исторический момент этические нормы.