— Ну, будем знакомы.
Ветер сдирал с земли последние белые лохмотья снега. Земля, разгоряченная, потная, бесстыдная, лежала с оголенным черным брюхом. Она ждала сеятеля.
Андрон свернул с тропы на поле. Конь под ним сразу погрузился до колен, точно ступил в темную, густую воду. Андрон горестно вскрикнул:
— Пахарь пашню покинул! Земля пустует!
Безуглый привстал на стременах. Незасеянные черные полосы на зелени всходов показались ему следами громадного зверя. Ему опять, как на охоте, не хватало воздуха. Он поправил на плече ремень винтовки и сквозь стиснутые зубы сказал Андрону:
— Засеем.
На своей пашне Андрон слез с коня, опустился на колени. Миллионы слабеньких зеленых ножек торчали из теплой утробы матери. Андрон бережно, как живот беременной женщины, щупал землю.
— Прет пашаничка, ровно хто толкат ее, хоть конем топчи, так в ту же пору. Погубит она меня, травка Христова.
Он снизу вверх посмотрел на Безуглого:
— Федорыч, пошто у нас жизни какая-то дурная стала? Хозяин урожаю своему не рад. Ране думал — уродилось бы поболе, нонче думаешь — посохло бы, градом побило бы, помха[37] бы пала.
На нем лежала плотная тень Безуглого. Безуглый вместо глаз у него видел мертвые дыры глазниц.
Земля неожиданно содрогнулась под ногами охотников. Над Оградной горой возникла воронка грязного дыма. Скала, висевшая над Талицей, мелькнула крылом птицы и исчезла. На крутом боку горы появилась глубокая зазубрина. Взрыв гремел камнями в ущельях.
Безуглый показал плетью в сторону подорванной горы.
— На нас, Андрон Агатимыч, буржуи работают. Большевикам дорожки расчищают.
Андрон пробормотал:
— Англичаны… тракт…
Он думал:
«Восподи, пошли ты погибель скорую на правителей наших неразумных».
В седло он залез с трудом. Ветер смял его бороду. Андрон уронил на гриву коня две темных, кипящих слезы.
Безуглый услышал свое имя. Из боковой долины шла к нему Анна. Безуглый бросил повод и лошадь. Анна остановилась, опустила глаза.
— Пойду, думаю, может, встречу…
Она точно защищалась от него, подняла перед собой руки. Губы ее были горячи и влажны.
Часть вторая
1
Безуглый, босой, заспанный, сидел на пороге. Голова у него напоминала растрепанный ветром сноп пшеницы. Он обеими руками приминал свои упрямые вихры. Анна стояла спиной к нему у кухонного стола. На столе, на подоконниках и на лавке были расставлены листы с белыми сырыми шаньгами. Анна круглой деревянной ложкой накладывала на шаньги сметану. В печи стреляли сухие еловые дрова. Огненные зайцы прыгали на тесте и на голой до локтя руке женщины. Безуглый через плечи Анны видел в верхней половине окна раскаленный круг солнца. Солнце было похоже на пылающее чело русской печи. Снежные вершины вспучивались пышными шаньгами в розовых пятнах печных огней. Ложка Анны поднималась выше гор. Безуглому казалось, что Анна мажет сметаной горы. Он подошел к ней сзади, обнял. Его руки хватанули ее за полные груди, спустились ниже к крутым бедрам. Анна широко потянула ноздрями воздух.
— Иван Федорыч, сдурел? Ночь-то тебе коротка была?
Она взяла решето со стола и, не обертываясь, надела ему на голову. Мучная пыль попала ему в нос, в глаза, запачкала щеки. Он засмеялся, сбросил с головы деревянную шляпу, вышел из избы.
На заднем дворе Безуглый увидел серого коня Анны. Серко стоял, расставив ноги, приподняв хвост. Он с громом извергал помет и мочился. Безуглый снимал пояс, смотрел на могучее тело коня, на обильную, шумную его струю и думал:
— Далеко мне до тебя, дружок, далеконько.
Конь подошел к жердяным воротцам, заржал, окосил на Безуглого свой выпуклый темный глаз. Безуглый вытащил из ворот две верхние жерди. Конь перескочил через ограду, рысью побежал к реке.
Безуглый, выходя из дому, не заметил у крыльца маленькую, сухонькую старушку в черном платке. Она чинила растянутую на изгороди рыбачью сеть. Он столкнулся с ней лицом к лицу, возвращаясь с заднего двора. На плече у старушки сидел сизый золотоголовый петух. Безуглый остановился. Петух захлопал крыльями. Старушка поклонилась и сказала:
— За петушка-то извините меня, Иван Федорович, стара стала, утрами просыпаю, вот и завела будильничек.
Она подала ему руку.
— Анфия Алексеевна Пряничникова, а попросту — бабушка Анфя. Слыхали от Анны Антоновны?