Широкому же читателю рассказ показал, что борьба за нового человека идет по всем направлениям, во всех социальных группах и слоях, что и в области быта она не менее важна и принципиальна, чем в любой другой сфере жизнедеятельности.
~~~
После насыщенного 1923 года в творчестве В. Зазубрина наступает некоторый спад, связанный, как выше уже говорилось, главным образом с работой в журнале «Сибирские огни» и организацией Союза сибирских писателей. За десятилетие, прошедшее между публикациями «Общежития» и романа «Горы» (1933), появилось два рассказа о природе — «Черная молния» и «Дичь на блюде». Выступал писатель и как сценарист. На основе «Двух миров» им был написан сценарий художественного фильма «Красный газ». Тема борьбы за утверждение советской власти в Сибири была продолжена В. Зазубриным и во втором его сценарии — «Избушка на Байкале». Оба фильма, к сожалению, не сохранились, но у зрителей 20-х годов имели большой успех.
Если как художник В. Зазубрин во второй половине 20-х — начале 30-х годов был менее заметен, то как публицист и литературный критик зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Об этом свидетельствуют его очерки «Неезжеными дорогами» и «Заметки о ремесле», многочисленные рецензии, а также статьи «Литературная пушнина», «Писатели и Октябрь в Сибири», «Проза «Сибирских огней» за пять лет», прочитав которые, мы получим достаточно ясное представление как о литературных и идейно-эстетических позициях В. Зазубрина, так и о самом литературном процессе, осложненном ожесточенной групповой борьбой, разжигаемой в Сибири главным образом Ассоциацией пролетарских писателей.
Борьба эта, отнимавшая у В. Зазубрина много сил и нервов, стала одной из причин снижения его творческой активности в тот период. Особенно драматично сложился для Владимира Яковлевича 1928 год. В марте на литературном небосклоне Новосибирска появляется группа «Настоящее» с ее лидером А. Курсом, редактором газеты «Советская Сибирь». А. Курс публикует печально известный фельетон «Кровяная колбаса»[18], где, по сути, перечеркивается все творчество В. Зазубрина и прежде всего роман «Два мира». Одновременно настоященцы опубликовали ряд разносных статей и рецензий о журнале «Сибирские огни» и произведениях его главного редактора. Травля писателя приобретала все более разнузданные формы. В апреле 1928 года В. Зазубрин с горечью пишет М. Азадовскому:
«Вы знаете, что бывают в жизни человека такие периоды, когда он выдерживает, с одной стороны, жесточайший напор «среды», с другой — решает крупно сломать свою «биографию». Я сейчас именно в таком положении. Последние недели для меня были обмазаны мерзостной тиной склок и боев в стакане воды. Я человек темпераментный, я ушел весь в борьбу, а потом вдруг понял, что все это «суета сует», что мне необходимо все это оставить и заняться исключительно литературной работой. Я сейчас раскачиваюсь для того, чтобы бросить Союз писателей, «Сиб. огни» и все прочее»[19].
Но «раскачиваться» В. Зазубрину не дали. События нарастали с такой лавинообразной быстротой, что в принципе готовый ко всему Владимир Яковлевич тем не менее был растерян, «ошельмован и потрясен». Уже в июне 1928 года бюро Сибкрайкома ВКП (б) вынесло резолюцию о журнале «Сибирские огни». В ней говорилось, что «наряду с известными достижениями… журналом допущены серьезные идеологические ошибки». Опубликованы, говорилось далее, произведения, отражающие «чуждые рабочему классу настроения и влияния» (роман А. Югова «Безумные затеи Ферапонта Ивановича», статьи А. Бурдукова «Сибирь и Монголия», В. Зазубрина «Литературная пушнина» и др.)». В этой же резолюции в адрес редакции и руководства журнала записывается «недостаточно критическое отношение к идеологической выдержанности собственных произведений, в результате чего последние нередко дают неправильное, вредное по своим результатам, отражение советской действительности (В. Зазубрин «Заметки о ремесле» и проч.)». Положение усугубилось еще и тем, что, вернувшись с XV съезда партии, гостем которого он был, В. Зазубрин привез и опубликовал статью известного критика А. Воронского, исключенного к этому времени из партии «за принадлежность к троцкистской оппозиции». Сразу же после появления резолюции В. Зазубрин освобождается от работы в «Сибирских огнях» и Союзе сибирских писателей.
Без сомнения, крайне мрачна и неприглядна роль группы «Настоящее» в дискредитации авторитетнейшего сибирского писателя. Однако никак не лучше выглядят и партийные работники, поспешившие «отреагировать» таким образом на окололитературную возню, и коллеги В. Зазубрина по литературному цеху, не захотевшие или побоявшиеся поддержать его в трудную минуту.