Жирные бритые щеки Замбржицкого дрожали от хохота.
— Никакого рабочего класса не было и нет. Есть просто имущие и неимущие, работающие на производстве и организаторы производства, причем каждый последний бедняк хочет и может стать Морганом, Ротшильдом. Частная собственность — переходящий приз. Его можно захватить любыми средствами — обмани, ограбь, уничтожь тысячи соперников. «Все джунгли твои. И ты можешь убивать все, что в силах будешь одолеть». Кто сказал, что это безнравственно? С точки зрения слабого, конечно, да, безнравственно, сильный же законно считает, что ему все позволено. Жизнь тем и прекрасна, что безвестный сегодня полковник Бонапарт завтра будет провозглашен Наполеоном, императором французов. Мало тебе Франции — иди и воюй всю землю. Она отдается всякому, кто ее сможет взять. В крепко сшитом так называемом старом мире каждый нищий, даже умирая, еще не теряет надежды сделаться миллионером. Вот в чем его огромная сила. Что можете вы предложить мне взамен всех этих соблазнов? Партмаксимум как идеал индивидуальных достижений? Западные социалисты не поддержат ваших ребяческих попыток переделки мира.
Безуглый насмешливо бросил:
— Это которые голосовали за военные кредиты?
Замбржицкий сделал вид, что не слышал замечания собеседника.
— Для них слова «Коммунистического манифеста» звучат реакционно. «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей»? Неверно. У них есть своя легальная партия, профсоюзы и демократия. Они даже на серьезную стачку не пойдут.
Безуглый крикнул:
— Стачка английских горняков!
Замбржицкий не ответил.
— Европейский и американский квалифицированный рабочий — рантье.
Безуглый перебил:
— Скоро он убедится, что его сбережения — просто-напросто бумага, которой спокойно можно оклеивать стены.
Замбржицкий упрямо выставил вперед свой круглый подбородок.
— Поэтому когда волна кризиса начинает покачивать лодочку его сбережений, то он в страхе бежит в церковь и молится об избавлении капитализма от всех его болезней.
Безуглый спросил:
— Значит, да здравствует война всех против всех?
Замбржицкий подошел к нему и сказал:
— Новая война неотвратима, поэтому неразумно пугаться ее или запугивать ею. Вы правы, может быть, все мировые столицы будут обращены в сплошные кладбища, не исключена возможность и гибели целых стран. Человек второй раз будет наказан изгнанием из рая за свое дерзкое желание знать все. Наука — вот главный враг современного человечества. Мы можем только пожелать, чтобы она скорее сама себя погребла под развалинами ею же созданного мира. Уцелевшие будут счастливы. Они еще раз начнут старую историю голых людей на голой земле.
Безуглый рассмеялся и взял из вазы большую грушу.
Замбржицкому не нравилось спокойствие Безуглого, с которым тот выслушивал все его выпады. Поляка особенно раздражало нежелание коммуниста спорить с ним. Замбржицкий подумал, что Безуглый нарочно подчеркнуто громко чавкает и захлебывается соком груши. Он, конечно, рассчитывал этим показать свое полное пренебрежение к нему. Замбржицкому захотелось уколоть Безуглого, вывести его из равновесия. Он спросил:
— Вы знаете английский язык?
Безуглый вытер рукой мокрый рот:
— По-печатному мало-мало маракую.
— Советую вам прочесть, если у вас хватит для того знаний, труд замечательного современного английского философа Бертрана Росселя «Jkarus or The Future of Science». Вы тогда бы увидели, что все сказанное мною разделяется лучшими мыслителями нашего времени.
— Буржуазными мыслителями?
— Наклеивание ярлыка не меняет сущности дела.
Замбржицкий схватил спичечную коробку. Рука у него заметно дрожала. Он стал зажигать потухшую сигару.
— Если вы прочтете Бертрана Росселя, в чем я, впрочем, сильно сомневаюсь, потому для такого чтения нужно серьезное знание языка, а не маломальское…
Безуглый иронически поклонился.
— Вполне разделяю ваши сомнения.
— Бертран Россель очень убедительно доказал, что дальнейшее развитие науки и техники приведет к господству над миром немногих выдающихся людей. Военный мыслитель генерал Фуллер даже считает, что войну в будущем будут вести несколько гениальных умов, управляющих вооруженными машинами.
Безуглый зевнул.
— Фуллер упустил из виду только один пустячок. Он забыл, что машины делают рабочие, огромные массы людей, и что если они…