- Нет! Я хочу все понять. Что было с предыдущими ста двадцатью?
Он замялся.
- Видишь ли… эммм… они оказались тупиковыми. Проще говоря, пользуясь терминологией вашего гиперполиса, где ты какое-то время жила… я облажался. Вот так.
- А наш мир сильно отличается от тех, где ты… облажался?
Губы Эрика дрогнули, растягиваясь в улыбку, в глазах явственно отражался еле сдерживаемый смех. Ли не удержалась и хихикнула, Эрик расхохотался в голос, разгоняя тишину подступающей к дому ночи.
- И да, и нет.
- Что ты имеешь ввиду?
- Понимаешь, Лиэнн, дело в чем… - Эрик вернул себе серьезный вид и чуть сдвинул брови, словно вспоминая о чем-то. – Представь себе мир, где есть не одно единое государство с внесистемной оппозицией типа вашей общины, а множество разнообразных по масштабу и границам государств, в каждом из которых – свой язык, свои законы-правила жизни, своя культура. Вы уже прошли этот этап, но возможно, тебе рассказывали о том, как сложно он был преодолен… и теперь вы имеете один язык и можете свободно путешествовать по планете. А вот представь… те люди, в разных государствах, разделены границами, необходимостью проходить множество инстанций и оформлять множество бумаг для пересечения границ, нанимать переводчиков, чтобы понимать чужой язык, покупать книги и изучать чужую культуру… многое ли они поймут о других народах с такой кучей препонов и искажений? И насколько легко окажется сфокусировать их внимание не на общем, а на разнице между друг другом?.. Ведь кажется, что они отличаются всем – цветом кожи, традициями, воспитанием и мировоззрением, уровнем жизни, уровнем интеллекта, но… это лишь кажущееся, это просто как нарисованный на земле провал в бездну. Он видится, но на самом деле его нет. Они кажутся разными, но все они чувствуют одинаково самый главный закон Вселенной, и это закон любви. Чтобы этот закон не привел людей к единству друг с другом, управленцы навязывают им противоречия по различным дутым и глупым признакам – религиозному, геополитическому, псевдоисторическому, фенотипическому, и так далее. Потому что, если бы люди объединились друг с другом в одном единственно верном для всех законе, та маленькая кучка паразитирующей дряни ни за что не смогла бы ими управлять. Поэтому кучке гораздо более выгодно фокусировать внимание людей на отличиях, нежели на общем. Они путают естественное мышление и заводят человека в порочный круг, заставляя участвовать в так называемых крысиных бегах.
Лиэнн потерла виски – слишком много непонятных слов он использовал, хотя основной его месседж читался даже не в словах, которые он говорил, а в интонациях голоса…
- Эрик, что такое крысиные бега?
Некоторое время он смотрел на нее задумчиво.
- У вас этого понятия, вероятно, нет, но сам принцип ты поймешь: крысу сажают в колесо и она бежит по замкнутому кругу, вращая колесо, но никогда никуда не прибегает. Однажды она просто стареет, выматывается, и падает замертво. И тогда в колесо сажают молодую крысу.
Лиэнн поежилась.
- А что нужно крысе, чтобы прибежать куда-нибудь?
- На самом деле, не так много. Первое – остановиться, тем самым остановив колесо. Второе – понять, где она находится. Третье – выйти из колеса. А это можно сделать, только выполнив первые два пункта, потому что выскочить из вращающегося колеса, которое вращается тем быстрее, чем быстрее ты бежишь, достаточно сложно. Ну, и самое главное.
- Знать, куда идти дальше?..
Глаза Эрика на секунду полыхнули внутренним огнем, давшим яркий отблеск в черно-чайной радужке:
- Умница. Да. Знать и видеть, куда стоит двигаться. Пожалуй, это – самое сложное.
- Я вот еще чего не понимаю… зачем этой «кучке» нужно дурить людям головы? Не лучше ли будет для всех, если мир станет жить по Единому Закону – закону Вселенной, как ты его называешь?..
Грустно усмехнувшись, Эрик встал, и снова подошел к огню в камине.
- Видишь ли… - начал он медленно, все еще раздумывая, кажется, стоит ли говорить. – Любой застой происходит всегда по одной и той же причине. Когда большинство способно и готово к изменениям, всегда находится какая-то гадина, которая не хочет меняться и эволюционировать, потому что эволюция сама по себе не приемлет паразитизма. Гадина просто не желает быть одной из всех и делать общее дело. Она хочет сидеть сверху, подгребать под себя все хорошее и сбрасывать вниз, прости за натурализм, собственное говно, то есть, выполнять свою задачу – гадить. Такие, в большинстве случаев и при должной смекалке, залазят очень высоко, хапают очень много, а сколько хапают, столько и гадят. Поэтому одно такое существо или несколько, порой, способны тормозить прогресс целой планеты.