— Раздевайся.
Разум Алли отказывался функционировать, но затем его требование дошло до нее.
— Что?
Обсидиан наклонил голову чуть ближе.
— Снимай свою одежду.
Ее рот открылся, ибо это было последнее, что Алли ожидала услышать от него.
— Сделай это или я сорву ее с тебя. — Дыхание Обсидиана участилось, широкая грудь поднималась и опускалась все быстрее. — Мой контроль на пределе.
Алли не двигалась, пытаясь понять, что происходит. Сначала Обсидиан проигнорировал ее, потом унес в свою комнату и теперь хотел видеть обнаженной. Одно слово сорвалось с ее губ.
— Зачем?
— Иначе будет трудно развернуть тебя, перегнуть через спинку дивана и трахнуть.
Алли снова опустилась на диван, ее колени превратились в желе. Обсидиан присел перед ней на корточки.
— Ты хочешь, чтобы я тебя так взял? — его взгляд опустился вниз по ее телу, задержавшись на груди, но затем сосредоточившись на развилке ее бедер. — Я изголодался.
Алли протянула руку и провела кончиками пальцев по его лицу. Обсидиан поднял глаза. Сотни вопросов заполнили ее разум. Алли растерялась, не зная, с чего начать. Губы мужчины сжались, а руки вцепились в края диванных подушек по обе стороны от ее бедер.
— Понимаю. — Обсидиан закрыл глаза. — Притормози. Слишком быстро, — прорычал он. Его глаза открылись, и тон стал более спокойным. — Я говорил, что скучал по тебе?
Казалось, тяжкий груз упал с груди Алли. Это признание было одним из самых лучших из тех, что она когда-либо слышала. Значит, Обсидиан не забыл о ней. Алли казалось, что он говорил больше сам с собой, чем с ней, когда закрывал глаза. Это означало, что они оба нервничали.
— Ты скучал?
Его глаза снова закрылись, нос затрепетал, Обсидиан медленно наклонил голову.
«Он собирается поцеловать меня?»
Сердце Алли колотилось как бешенное, и она облизнула губы в предвкушении. Лицо Обсидиана уткнулось в ее шею, вдыхая запах ее кожи. Раздался его мягкий стон.
— От тебя все еще пахнет едой, — прохрипел мужчина. — Знаешь, как часто я ел французские тосты, чтобы вспомнить о тебе?
Алли скользнула рукой в его волосы, поглаживая шелковистую массу, в то время как другой — сжала его широкое плечо. Обсидиан плотнее прижался к ее телу, его грудь была твердой и надежной. Аллисон хотела прижаться к нему и сопротивлялась лишь секунду, прежде чем крепко обнять его обеими руками.
— Они отослали тебя, — прохрипел Обсидиан. — Это сводило меня с ума. — Его нос потерся о шею Алли, одна рука скользнула за спину, притянув ее к себе поближе. — Ты была мне так нужна.
— И ты мне тоже, — призналась Алли. — Очень сильно. Каждый день.
Обсидиан натолкнулся на ее колено, и она раздвинула ноги, чтобы он мог втиснуться между бедрами. Он действительно стал больше, вес, который он набрал за эти месяцы, был не просто заметен, Алли его чувствовала. Это не единственное, что казалось больше. Его твердый член уткнулся в ее лоно.
— Ты так хорошо пахнешь. Настолько моей.
От теплого дыхания Обсидиана по коже Алли побежали мурашки. Она пожалела, что не сняла одежду, когда он приказал ей. Ей не нравилось, что между ними есть препятствия. Все, чего она хотела — быть с ним кожа к коже.
— Отпусти меня.
— Нет. — Обсидиан притянул ее ближе. — Никогда.
— Я хочу тебя.
Эти три слова произвели на Обсидиана сильное впечатление. Он резко вдохнул, его грудь расширилась от воздуха, и громкое рычание было самой сексуальной вещью, которую Алли услышала за три месяца. Рука с ее талии опустилась ниже, Обсидиан обхватил ее ягодицы, сильнее прижимая Алли к своему члену.
Она тихо застонала, когда его бедра стали двигаться, потираясь своим длинным, твердым членом об ее клитор. Даже одежда не могла помешать наслаждению. Обсидиан в медленном, уверенном темпе вращал бедрами, отчего все мысли вылетели у Алли из головы. Ее руки сжали его рубашку, пытаясь сорвать, чтобы добраться до кожи.
Они оба тяжело дышали, низкие стоны заполнили комнату, зубы Обсидиана впились в изгиб плеча Алли. Ощущение его клыков воспламенило ее — острые кончики не прокусили кожу, но были близки к этому.
— Моя, — простонал Обсидиан ей на ухо, целуя ее шею и проводя по ней горячим языком.
«О да, — согласилась Алли. — Вся твоя».
Обсидиан стал двигаться немного быстрее, трение между ними увеличивалось по мере того, как они все больше возбуждались. Необузданный экстаз охватил тело Алли. Ее даже не волновало, что она кончит быстрее, чем взлетит ракета. Слишком давно между ними ничего не было, слишком много одиноких ночей они пережили. Фантазия и близко не была так хороша, как реальность.
Обсидиан зарычал, его бедра задергались дикими, грубыми рывками, и этого было достаточно. Тот последний маленький момент, в котором Алли нуждалась. Оргазм вспыхнул там, где их тела соприкасались, и Алли выкрикнула имя Обсидиана, еле дыша от того, что ее мозг накрыла первая резкая волна восторга.
Они прижимались друг к другу, все еще потираясь, и тепло просочилось сквозь одежду. Обсидиан кончил вслед за Алли. Он замер, но его хватка не ослабла. Алли было все равно, что она не могла отдышаться, будучи зажатой между ним и подушками дивана.
Глаза ее были закрыты, и она не открывала их, нежно поглаживая спину Обсидиана. Ей хотелось почувствовать его гладкую, горячую кожу. Рубашка мешала, но ей не хотелось отстраняться, чтобы снять ее. Иногда она боялась, что больше никогда не получит такой возможности.
Глава 20
Обсидиан продолжал крепко держать в объятьях свою маленькую женщину. Алли пахла точно так, как он помнил, и Обсидиан был благодарен, что она не поменяла свой аромат. Набухание его члена спало, но он не позволил Алли отстраниться.
Не только из-за того, как она прижималась к нему, Обсидиану не хотелось размыкать объятья. Алли бы поняла, что он только что кончил в штаны. Это был не повод для гордости, и не так он представлял их первое сексуальное свидание после воссоединения. Обсидиан просто не смог остановиться, услышав стоны Алли, когда она почувствовала прикосновение его члена.
«Двигайся», — приказал Обсидиан сам себе.
Он хотел восстановиться и все исправить. Мун не раз говорил ему, что женщины любят романтику и мужчин, обладающих терпением. Этот совет был забыт в пылу потребности воссоединиться с Алли.
Мун и Бриз не лгали ему, когда клялись, что вернут ему Алли. Все его усилия были вознаграждены. Сначала Обсидиан боролся со своим гневом, когда люди, которые утверждали, что хотят для него лучшего, забрали принадлежавшую ему женщину. Он был умен и отлично приспособился к правилам игры. Обсидиан вел себя вежливо, говорил слова, которые хотели от него услышать, и был образцовым Видом. И теперь награда гладила ему спину через рубашку. Алли.
— Обхвати меня ногами, — потребовал Обсидиан. — Держись.
Алли подняла ноги, обхватила его за талию, и он поправил ее, поддерживая за ягодицы и середину спины. Потребовалась немало силы воли, чтобы игнорировать неприятную сырость штанов, прилипших к его члену, когда Обсидиан поднял Алли и встал. Квартира была небольшой, но это было его пространство. Он добрался до спальни в десять широких шагов.
Обсидиан с раздражением оглядел комнату. Он не знал, что Алли приедет сегодня, иначе бы убрал одежду, которую бросил на пол. Постель была не убрана, но накануне он сменил простыни. Обсидиан принюхался, не уловив никаких неприятных запахов, кроме запаха своей обуви в шкафу; но этот запах был настолько слабым, что Обсидиан сомневался, что человеческое обоняние уловит его. Аромат утихшей только что страсти также дразнил его нос и мучил желанием побыстрее раздеть Алли. Обсидиан скучал по всему в ней, но особенно по ее сладкому вкусу в муках возбуждения и освобождения.
Алли откинула голову назад, чтобы посмотреть на Обсидиана. Синий цвет ее глаз притягивал его и удерживал в плену. Ее маленький носик был очарователен, как и она сама. Внимание Обсидиана переключилось на ее робкую улыбку, и он застонал. Он не успел поцеловать Алли до того, как ее забрали, но Обсидиан все прекрасно помнил.
Мягкие губы приоткрылись под его губами, ее рот был горячим и приветливым, когда их языки встретились. Член затвердел от ревности, что он не был с Алли единым целым. Мысль о том, чтобы проникнуть в нее обоими путями, побудили Обсидиана сделать еще один шаг, пока его ноги не коснулись края кровати. Обсидиан разорвал поцелуй, чтобы избавиться от мешающей одежды. Потребовалась вся его сдержанность, чтобы осторожно опустить Алли на кровать, вместо того чтобы бросить.