— Да ну. Совсем, что ли, я не в себе? Давай ещё разок мотни назад. Хочу убедиться…
— Ну давай, — тяжело вздохнул Виталий. — Убедись.
Запись пошла по новой. Алик затаил дыхание.
— Вот! — ткнул он пальцем в экран. — Что это мелькнуло?
— Да мало ли.
— Давай ещё раз, и застопори на этом месте.
— Я сейчас раскадровку сделаю, — Виталий начал щёлкать мышкой, выбирая необходимые параметры.
Появилась горизонтальная лента из кадров. Прокрутив её, специалист выделил кадр с искажением.
— Попался, голубчик.
— Что это за помеха? — внимательно присмотрелся Алик. — Может склейка? Как думаешь?
— Всё возможно. Но время не скакнуло. С ним, конечно, могли поколдовать. Это вполне реализуемо. Но для непрофессионалов слишком муторно, и сразу бы выдало постобработку. У меня на это дело глаз намётан. Здесь же ничего подозрительного не видно. Больше напоминает обычный аппаратный сбой. Может, из-за скачка напряжения. Не знаю. Вряд ли кому-то надо было с этим делом заморачиваться.
— Хм-м-м, — Дементьев продолжал разглядывать «испорченный» кадр. — А вот, посмотри, Виталь, тень на полу. Как будто фигура.
— Да это от искажения. На следующем кадре её уже нет. И на предыдущем не было. Да и на этом она выглядит… Если это тень человека, то уж больно странная. Нет, Алик, это просто помеха.
— Всё, надо заканчивать на сегодня. Поеду я до дому, до хаты. Ты тоже шибко не засиживайся.
— Это не от меня зависит. Ещё часа два, как минимум, тут проторчу. Хочешь — не хочешь, а завтра отчитываться.
— Ну, бывай.
Они попрощались, после чего Дементьев отправился домой.
Дома его встретила записка на столе:
«Привет, Алик. Заходила сегодня в 19.00, но дома тебя, как обычно, не застала. Звонить не хочу. Ты ведь такой занятой. Отвлеку ещё от какого-то важного дела. В общем, я приняла окончательное решение. Мы с тобой должны развестись. Мне надо было послушать папу, когда он говорил о бесперспективности нашей дальнейшей жизни. Ты должен меня понять, Алик. Дело не в тебе. Ты — замечательный, добрый и отзывчивый мужчина. Лично к тебе у меня претензий нет. Дело в твоей работе. Так уж вышло, что твоя служба полностью тобой овладела, и в твоей жизни больше не осталось места для меня. Я, по наивности, надеялась, что работа в ФСБ — это престижно и денежно, но, как оказалось, весь этот престиж и деньги не окупают одиночества, которое приходится терпеть жене следователя. Последней каплей оказался запрет на твой выезд заграницу. Меня лишили даже единственной радости — поездки, раз в год, с любимым супругом за пределы нашей холодной родины. И что теперь нам с тобой остаётся? Курорты Краснодарсого края? Нет уж. Извини, конечно, но это уже слишком. Я вижу, насколько тебе дорога твоя работа, и не собираюсь озадачивать тебя выбором: я, или она. Выбор я уже сделала за тебя. Я ухожу. Постарайся понять и простить. Когда будет время — позвони мне, обсудим сроки и детали развода, как два цивилизованных человека. Надеюсь, что наш развод не сильно отразится на твоей карьере. Если отразится, то мне очень жаль, но поступить иначе я всё равно не смогу. Жду звонка, Алик. Не затягивай с этим. Давай не будем портить друг другу жизнь? Желаю успехов на твоей любимой работе. Наташа.»
— У-у-у-у! — провыл Алик, скомкав бумажку и бросив её в дальний угол комнаты. — Да и пошла ты…
Это был просто удар в спину. Он уже догадывался, что супруга ушла пожить к родителям неспроста, но всё же таил надежду, что всё обойдётся. Ничего не обошлось. Сбылись самые худшие ожидания.
В глубине души, Дементьеву было понятно, почему жена его оставляет. Не всякая женщина способна терпеть такую жизнь, когда муж возвращается заполночь, и уходит ни свет, ни заря. Постоянно в каких-то командировках, непонятно где и непонятно зачем. Для такой непростой жизни требуется либо гипертрофированное уважение, либо беззаветная любовь. Но ни того, ни другого, в их недолгом браке, как оказалось, не было.
— Не сильно отразится на моей карьере, — с язвой пробормотал Алик, шествуя на кухню и нервно расстёгивая рубашку. — «Жду звонка»… Ну жди. Чёрта с два я тебе позвоню.
Он вынул сковородку, зажёг конфорку. Есть уже не хотелось. Хотелось спать. Но он, закрутившись на работе, не ел с самого обеда, и понимал, что надо было хоть что-нибудь побыстрому перекусить.
— Зараза, — ворча себе под нос, он открыл холодильник, вынул три яйца, разбил их в чашку и начал взбивать. — Как «вовремя» ты это затеяла…
Затем, он достал масло, и принялся готовить яичницу. Это было самое простое блюдо, требующее минимум затрат времени. Пока яичница шипела на сковороде, Алик быстренько полил цветы. Закончив с поливом и с приготовлением запоздалого ужина, он подумал немного, и вынул из кухонного шкафчика распечатанную бутылку коньяка с рюмочкой. Поставил на стол, рядом со шкварчащей яичницей, сел, задумчиво глядя на этот скромный натюрморт.