- Вы христианка?
Я кивнула.
- Я не знал, что можно быть христианином и поднимать зомби.
- Вот такая неожиданность, - ответила я.
Он кивнул, хотя я не поняла, с чем это он согласился.
- Вам нужно видеть остальных или этого хватило?
- Можете его прикрыть, но... да, я должна хотя бы глянуть на остальных. Если этого не сделать, я потом буду гадать, не упустила ли я что-нибудь.
- Никто еще не смог осмотреть всю палату и при этом ни разу не покинуть ее, в том числе и я, когда впервые вошел сюда.
С этими словами доктор подошел к следующей койке. Я следовала за ним, по-прежнему без восторга, но самочувствие у меня несколько улучшилось. Я смогу выдержать, если буду думать лишь о раскрытии преступления, а эмоции засуну в далекий темный угол. Сейчас я не могу позволить себе такую роскошь.
Второй мужчина был почти идентичен первому, если не считать рост и цвет глаз. На этот раз синие, и мне пришлось отвернуться. Если бы я встретилась взглядом с кем-нибудь из них, убежала бы с воем.
На третьей койке было по-другому. Чем-то отличались раны на груди, и когда доктор Эванс откатил простыню с области паха, я поняла, что это была женщина. Взгляд мой непроизвольно вернулся к грудной клетке, откуда кто-то оторвал груди. Женщина бешено вращала глазами, издавая какие-то тихие звуки, и тут я впервые поняла, почему никто из них не говорит. От языка остался рваный пенек, как разрубленный червь ворочавшийся в безгубой, ободранной дыре.
Жар окатил меня волной. Комната поплыла перед глазами. Я не могла дышать. Маска прикипела к раскрытому, ловящему воздух рту. Я повернулась и медленно пошла к дверям. Я не побежала, но если я сейчас не выйду, меня стошнит, может, я даже упаду в обморок. Из этих двух вариантов я предпочитала рвоту.
Доктор Эванс, не говоря ни слова, нажал на пластину, открывающую дверь. Двери раздвинулись, и я вышла.
Медбрат Бен обернулся ко мне, поспешно прижав маску ко рту. Когда двери закрылись, он отпустил руку, и маска повисла под подбородком.
- Как вы?
Я замотала головой, не доверяя голосу, сдернула с лица маску, и все еще мне не хватало воздуха. Слишком было тихо в этом предбаннике, где единственным звуком было тихое шелестение воздуха в вентиляции. Чуть шевельнулась ткань, когда Бен шагнул ко мне. Мне нужен был шум, людские голоса. Мне надо было выйти отсюда.
Рывком я сдернула с головы пластиковый колпак. Волосы упали на плечи, задели лицо. Все еще не хватало воздуху.
- Извините, - сказала я, и собственный голос показался мне далеким. - Я сейчас вернусь.
Открыв наружную дверь, я выскочила.
Глава 7
В коридоре казалось прохладнее, хотя я знала, что это не так. Прислонившись к закрытой двери, я зажмурилась, дыша прерывисто и глубоко. После шипящей безмолвной палаты коридор был полон звуков. Шаги людей, какое-то движение, и голос лейтенанта Маркса:
- Не такая уж вы офигенно крутая, миз Блейк?
Я открыла глаза и посмотрела на него. Он сидел в кресле, принесенном, очевидно, для постового у двери. Самого постового видно не было. Только Эдуард стоял, прислонившись к стене, сложив руки за спиной. Он смотрел на меня, мне в лицо, будто пытался запомнить это выражение страха.
- Я трех пациентов посмотрела, пока не пришлось выйти. А вы сколько, Маркс?
- Мне не пришлось оттуда выкатываться.
- Доктор Эванс сказал, что никто не осматривал всей палаты без того, чтобы не прервать обход и не выйти из нее. Значит, и вы тоже не смогли, Маркс, так что не надо понтов.
Он вскочил:
- Вы... ведьма!
Слово это он выплюнул, будто не знал худшего оскорбления.
- В каком таком смысле? - спросила я. Здесь, в холле, мне было лучше. Переругиваться с Марксом - это семечки по сравнению с тем, что мне еще придется делать.
- В самом прямом!
- Если вы не знаете разницы между настоящей ведьмой и аниматором, неудивительно, что вы не можете поймать эту тварь.
- Какую еще тварь?
- Ту самую. Монстра.
- Федералы считают, что это серийный маньяк.
Я глянула на Эдуарда:
- Приятно, что мне хоть кто-то сообщил мнение федералов.
На лице Эдуарда даже капелька вины не отразилась. Он смотрел приветливо и непроницаемо, и я снова повернулась к Марксу:
- Почему тогда на ободранных телах нет следов орудия?
Маркс посмотрел вдоль коридора, где шла какая-то сестра с тележкой.
- Мы не обсуждаем текущее расследование в общественных местах.
- Отлично. Тогда, когда я вернусь туда и посмотрю три оставшихся... тела, поедем не в общественное место, где можно будет поговорить о деле.