- Если вас больше интересуют души, чем преступления, вам надо было стать попом, Маркс. А нам сейчас здесь нужен коп.
Он медленно двинулся ко мне и, по-моему, собирался обменяться ударами, но, видимо, вспомнил, что я сделала в холле. Маркс осторожно обошел меня и направился к двери.
Доктор Эванс переводил глаза то на меня, то на него, будто пытался что-то уяснить для себя.
У двери Маркс обернулся и ткнул пальцем в мою сторону:
- Будь моя воля, вы бы сегодня вечером уже летели бы обратно. Нельзя ловить дьявола с помощью дьявола.
С этими словами он закрыл за собой дверь. В наступившей тишине заговорил Эванс:
- В вас должно быть что-то еще, помимо обычной стали, миз Блейк, что-то, чего я еще не видел. Я посмотрела на него и отпила кофе.
- А почему вы так решили, доктор?
- Если бы я не знал лейтенанта Маркса, я бы решил, что он вас боится.
- Он боится того, что он обо мне думает, доктор Эванс. Шарахается собственной тени.
Эванс поднял на меня глаза, забыв о своей кружке с чаем. Под его долгим и изучающим взглядом мне захотелось поежиться, но я подавила это желание.
- Наверное, вы правы, миз Блейк. Или он увидел в вас нечто, чего не вижу я.
- Если все время оглядываться, нет ли дьявола у тебя за спиной, в конце концов начнешь его видеть, есть он там или нет на самом деле, - сказала я.
Эванс встал и кивнул, потом прополоскал кружку в раковине и стал мыть ее с мылом. Не поворачиваясь, он сказал:
- Я не знаю, увижу ли я когда-нибудь дьявола, но я видел настоящее зло, и если за ним и не стоит дьявол, то зло - все равно зло. - Он повернулся ко мне. - И мы должны его остановить.
- Да, - кивнула я. - Должны.
Он улыбнулся, но глаза его остались такими же усталыми.
- Я буду здесь работать с коллегами, которые более привыкли работать с живыми, чем с мертвыми. Мы попытаемся узнать, почему выжили эти шестеро.
- И если это магия? - спросила я.
Он кивнул:
- Лейтенанту Марксу не говорите, но у меня у самого жена колдунья. Она ездила со мной по миру и видела такие вещи. Иногда бывало, что найденное нами было больше по ее части, а не по моей, - хотя и редко. Люди вполне способны мучить друг друга без помощи магии. Но иногда ее применяли.
- Не поймите меня неправильно, но почему вы ее сразу не позвали?
Он глубоко и медленно вздохнул.
- Ее сейчас нет в стране, она поехала по другому делу. Вы можете поинтересоваться, а почему я не попросил ее раньше вернуться домой?
Я помотала головой:
- Я не собираюсь спрашивать.
Он улыбнулся:
- За это вам спасибо. Я считал, что моя жена нужнее там, а федерал был более чем уверен, что это человек. - Он глянул на Эдуарда, снова на меня. - Если правду сказать, миз Блейк, что-то в этом всем меня пугает. А я не из тех, кого легко напугать.
- Вы боитесь за свою жену, - сказала я.
Он посмотрел на меня так, будто взгляд его светлых глаз проникал под череп.
- А вы бы не боялись?
Я осторожно тронула его за руку.
- Доверьтесь своему инстинкту, доктор. Если вы чуете, что дело плохо, отошлите ее.
Он отодвинулся от моего прикосновения, улыбнулся, бросил бумажное полотенце в мусорный бак.
- Это было бы с моей стороны чертовски суеверно.
- У вас есть чувство, предостерегающее, что не надо впутывать вашу жену. Доверьтесь своему чутью. Не старайтесь быть разумным. Если вы любите свою жену, то прислушайтесь к сердцу, а не голове.
Он дважды кивнул, потом сказал:
- Я подумаю о том, что вы сказали. А сейчас мне действительно пора.
Я протянула руку, он ее принял.
- Спасибо вам за потраченное время, доктор.
- Был рад служить, миз Блейк. - Он повернулся к Эдуарду и кивнул: - Всего хорошего, мистер Форрестер.
Эдуард кивнул в ответ, и мы остались в тишине комнаты отдыха.
- Прислушайтесь к сердцу, а не голове. Чертовски романтический совет, когда он исходит от тебя.
- Оставь, - сказала я, берясь за ручку двери.
- А как бы выглядела твоя личная жизнь, если бы ты последовала собственному совету?
Я открыла дверь и вышла в прохладный белый коридор, не ответив.
Глава 9
Предложение Маркса сопроводить меня к месту преступления, кажется, испарилось при его вспышке. Меня повез Эдуард. Мы ехали почти в полном молчании. Эдуард никогда не обременял себя светской беседой, а у меня на это просто не было сил. Если бы я придумала что-то полезное, я бы это сказала. А пока молчание меня устраивало. Эдуард предложил, чтобы мы поехали на последнее место преступления, а потом мы встретим двух остальных его помощников в Санта-Фе. Он мне ничего о них не сказал, а я не стала настаивать. Губа у него продолжала пухнуть, потому что он был слишком мачо, чтобы приложить к ней лед. Я так поняла, что, кроме этой распухшей губы, Эдуард по отношению ко мне никакой больше слабины сегодня не проявит. Я его попросила всеми доступными мне средствами, кроме применения оружия, чтобы он прекратил это дурацкое состязание, и ничего уже не могло это изменить, и я меньше всего.