Я уставилась на него с отвисшей челюстью:
- Но так же уничтожается больше, чем извлекается, и если увезти предмет с раскопок раньше, чем его запишут, он теряет большую часть своей исторической ценности. В том смысле, что земля, в которой его нашли, может помочь его датировать. То, что обнаружено рядом с предметом, о многом расскажет опытному глазу.
- Охотникам за черепками на историю наплевать. Они берут то, что могут взять, и продают частным коллекционерам или торговцам, которые не слишком интересуются, откуда взялся предмет. Там, где Донна добровольно ведет раскопки, тоже был налет.
- И она попросила тебя этим заняться.
- Ты ее недооцениваешь. Она и ее психованные друзья решили, что могут урезонить Райкера, поскольку были уверены, что за этим стоят именно его люди.
Я вздохнула:
- Нет, Эдуард, я далека от ее недооценки.
- Ни она, ни ее друзья не понимали, что за тип этот Райкер. Некоторые действительно крупные охотники за черепками нанимают телохранителей, громил, чтобы разбираться с энтузиастами, а иногда - и с местным законом. Райкер подозревается в причастности к гибели двух местных копов. Это одна из причин, почему в ресторане с нами все обошлось так гладко. Все местные копы знают, что Райкер подозревается в убийстве полицейских - не лично, но через наемников.
Я улыбнулась - не слишком приятной улыбкой.
- Интересно мне, сколько штрафов за нарушение правил дорожного движения содрали с него и с его людей после этого.
- Достаточно, чтобы его адвокат подал иск о злоупотреблении властью. Доказательств, что люди Райкера здесь замешаны, нет - только тот факт, что копов убили на раскопках, где погулял бульдозер, и очевидец заметил автомобиль и часть номера, судя по которому, это мог быть один из грузовиков Райкера.
- И этот очевидец до сих пор жив?
- Да, ты быстро схватываешь.
- Я так понимаю, что это значит "нет".
- Он пропал, - сказал Эдуард.
- Так чего они напустились на Донну и ее детей?
- Дети были с ней, когда она и ее группа стали в пикет перед раскопками, находящимися на частной земле, где Райкер имел разрешение на применение бульдозера. Она была парламентером.
- Глупо. Не надо было брать с собой детей.
- Я уже говорил, Донна не понимала, что за тип этот Райкер.
- И что было дальше?
- Ее группу разогнали, избили. Они разбежались. Донна получила фонарь под глазом.
- И как на все это отреагировал Тед?
Я глядела ему в лицо, сложив руки на животе. Видела я только его профиль, но этого хватило. Ему не понравилось, что Донну побили. Может, дело в том, что она принадлежит ему, мужская гордость, так сказать... а может, что-то еще.
- Донна попросила меня поговорить с этими людьми.
- Насколько я понимаю, это те самые люди, которых ты отправил в больницу. Кажется, ты спрашивал у Гарольда, в больнице ли эти двое.
- Ага, - кивнул Эдуард.
- Всего двое в больнице, и ни одного на кладбище. Совсем мышей не ловишь.
- Я не мог никого убить так, чтобы Донна не знала, поэтому для устрашения остальных я малость покалечил тех двоих.
- Дай-ка я угадаю. Один из них, наверное, тот, кто подбил глаз Донне.
- Том, - счастливо улыбнулся Эдуард.
- А второй?
- Этот толкнул Питера и пригрозил сломать ему руку.
Я покачала головой. В салоне стало прохладно, и мурашки поползли у меня по плечам. А может, и не от холода.
- У этого второго сейчас сломана рука?
- В числе прочего, - ответил Эдуард.
- Эдуард, посмотри на меня.
Он повернулся, глянул на меня холодным синим взглядом.
- Скажи правду: эта семья тебе дорога? Ты готов убить ради них?
- Анита, я готов убить для собственного удовольствия.
Я мотнула головой и придвинулась ближе, так, чтобы хорошо рассмотреть его лицо, попытаться заставить его выдать свои секреты.
- Без шуток, Эдуард, скажи мне правду. У тебя с Донной серьезно?
- Ты меня уже спрашивала, люблю ли я ее. Я ответил "нет".
Я снова тряхнула головой:
- Черт побери, перестань увиливать от ответа! Я не думаю, что ты ее любишь. Я не думаю, что ты на это способен, но что-то ты чувствуешь. Не знаю, что именно; что-то. Так вот, что ты испытываешь ко всей семье?
Лицо Эдуарда было непроницательным, и я ничего не могла на нем прочесть. Он просто смотрел на меня в упор. Мне хотелось влепить ему пощечину, заорать и лупить, пока эта маска не слетит и не обнажится правда. С Эдуардом мне всегда было все ясно, ясно, чего он хочет и что задумал, даже если бы он задумал меня убивать. Но сейчас я вдруг поняла, что ни в чем не уверена.