Tainted love! Tainted love!
Жалкие марионетки! Все вы рабы своих низких желаний! Всем вам нужно только одно, и я могу вам дать это! Летите ко мне, словно мотыльки на огонь! Я оторву ваши крылья и спалю душу дотла, жалкие ничтожества! Такие, как вы заслуживают только это! Я выпью сок из ваших костей и сожру ваши сердца, словно начинку из яблочного пирога.
Tainted love! Tainted love!
Чувствую себя всесильной и невероятно возбуждённой! Какая энергия! Аж дух захватывает.
Take my tears and that’s not nearly all
Oh… tainted love
Какой-то парень помогает мне спуститься со стойки и угощает коктейлем. Странный вкус, но мне уже всё равно, что пить. Главное, чтобы весело и не думать сегодня о Джедайте. Усаги говорила о будущем, значит, я выберу будущее! Через пару минут я вливаюсь в новую компанию парней. Они все такие милые и забавные — рассказывают интересные вещи, и я много смеюсь, не переставая. Мне становится легко и спокойно, пока сознание не начинает плыть. Я сажусь на диван, чтобы отдохнуть и рядом со мной присаживается тот парень, который помог мне сойти с барной стойки. Как же его зовут? Сэн? Рэн? Хотя какая разница… Мне уже всё равно, лишь бы не видеть безразличные голубые глаза… А этот парень вроде ничего… Сэн? Рэн? Голова идёт кругом, пространство кружится и сворачивается в одну точку, окуная меня в жидкую тьму.
Сознание вновь возвращается ко мне, потому что я ощущаю холод и запах леса. Прохладный ночной осенний ветер обдувает моё тело. Меня жутко тошнит, и кружится голова. Где-то рядом слышатся странные звуки… Стоны всхлипы, маты… Где это я? С трудом открываю глаза и вижу престранную картину: я сижу на земле, прижимаясь спиной к дереву, в разорванном платье и одной босоножке, а прямо передо мной стоит Джедайт напротив двоих рослых незнакомых парней. Хотя лицо одного я всё же узнала — это был тот самый молодой человек, который помог мне спуститься с барной стойки. Сэн, а может Рэн… Его губа разбита, а на щеке виднеется ссадина. Что происходит? Это Джедайт его так?
Второй парень двинулся прямо на него с воплем: “Замочу, тварь!” У меня перехватило дыхание. Я хотела закричать, но из горла донёсся лишь слабый писк. Однако, несмотря на мои опасения, гибкий как кошка Джедайт легко увернулся от его выпада, схватил своего противника, который был, по меньшей мере, вдвое тяжелее и массивнее молодого человека, дёрнул на себя и со всей силы засадил ему коленом в живот. Парень согнулся пополам, падая на землю, кряхтя от боли.
— Ах ты, сука! — заорал Сэн (а может Рэн), вытаскивая из кармана нож.
Реакция Джедайта была мгновенной. Он схватил корчащегося на земле амбала и прикрылся им словно живым щитом. Рука парня, сжимающая нож дрогнула, опасаясь зацепить своего приятеля. На это, судя по всему, и рассчитывал Джедайт. Он толкнул его вперед, а сам быстрым движением зашёл вооружённому противнику за спину и нанёс точные, мощные удары ботинком по колену и бедру молодого человека. Нож выпал из его рук, сам он упал на землю, а его приятель повалился вместе с ним. Джедайт развернулся и, не давая своим противникам прийти в себя, стал что есть силы пинать, распластанные перед ним тела парней, которые жалобно скулили и кряхтели, пытаясь защитить голову от безжалостных и мощных ударов, моля его прекратить. Но Джедайт как будто не слышал их. Он продолжал нападать, не зная жалости. Его голубые глаза смотрели холодно, а лицо всё также напоминало ничего не выражающую восковую маску. Это нельзя было назвать яростью или ненавистью. Нет. В Джедайте не было эмоций. Им владела пустота, и от этого становилось как-то не по себе, потому что он продолжал сыпать безжалостными ударами, даже когда его противники затихли и стали напоминать безжизненные окровавленные куски мяса.
— Джед… — позвала я.
От звука моего голоса он вздрогнул и как будто тут же пришёл в себя. Оставив тела своих противников, Джедайт двинулся ко мне.
— Встать сможешь? — спросил он, присаживаясь рядом со мной на корточки, разглядывая моё лицо.
— Не уверена… — пробормотала я. — Тошнит… И голова кружится…
Джедайт ничего не ответил. Он поднялся на ноги и отошёл к кустарникам, где лежал его рюкзак, который я видела у него в колледже. Молодой человек достал из него пластиковую бутылку с водой и поднёс к моим губам.
— Пей, — коротко сказал он, ничего не выражающим голосом.
— Не могу… — прошептала я, отклоняясь от горлышка бутылки.
— Пей, — повторил он. — Нужно промыть желудок от той дряни, что они подсыпали в твой бокал.
— Я не могу… — заскулила я, ощущая, как тошнота подкатывает к горлу.
— Если ты не будешь пить, я вставлю бутылку в рот и зажму нос. Думаю, это будет не очень приятно.
Я посмотрела на его спокойное, ничего не выражающее лицо и холодные голубые глаза и поняла, что он непременно выполнит свою угрозу. Потянувшись к горлышку бутылки, я сделала несколько глотков.
— Больше не могу… — пробормотала я.
Ничего не ответив, Джедайт поставил бутылку, поднял меня с земли, перевернул и наклонил мою голову вниз.
— Вставь пальцы в рот и вызови рвоту, — всё тем же бесцветным голосом отозвался он.
— С ума выжил?! — запротестовала я. — Не буду я этого делать при тебе!
— А вести себя в клубе, словно прожжённая потаскуха тебя не смущало? Странный у тебя набор ценностей.
— Ублюдок! — зашипела я со злостью, пытаясь высвободиться из его рук, но он крепко держал меня.
— Заткнись, — спокойно отозвался Джедайт, засовывая два пальца мне в глотку, вызывая рвоту.
Я корчусь в спазмах, над землёй, а мой мучитель вновь подносит бутылку к моим губам.
— Пей, — снова говорит он.
— Пошёл на хуй, больной придурок! — рычу я, жадно хватая холодный воздух носом.
Джедайт ничего не ответил. Он вновь перевернул меня и с силой надавил на скулы, заставляя открыть рот. Я делаю несколько глотков, а затем молодой человек снова переворачивает меня лицом к земле.
— Ненавижу тебя! Я… Я скажу своим друзьям… И они… — рычу я от обиды и унижения.
— Друзьям? — удивляется Джедайт. — Бросить пьяную подругу в сомнительной компании малознакомых мужиков — охуенное проявление дружбы.
Он вновь засовывает пальцы мне в глотку и меня снова выворачивает.
— Они не бросали меня! — зло выдавила я из себя, переводя дыхание, ощущая во рту отвратительный вкус.
— Да ну? — усмехнулся Джедайт. — Эта белобрысая сучка со своим “аксессуаром” исчезли из клуба через десять минут, после того как ты слезла с барной стойки.
— Усаги не могла бы так поступить!
— Если не веришь, можешь спросить у охраны на входе. Цукино и Джиба знает весь город. Они сели в такси и давно свалили из клуба, — ответил Джедайт, вновь поднося бутылку к моим губам.
И всё повторяется по кругу снова и снова — глоток воды и его пальцы у меня во рту, пока желудок не очистился от всего, что я успела съесть и выпить за эту ночь. Остатками воды молодой человек сполоснул свою руку и умыл моё лицо. Все это он проделывал молча, очень ловко, и в его движениях угадывалась сноровка.
— Идти можешь? — спросил он, скручивая мои волосы в жгут.
— Не уверена… — пробормотала я, чувствуя головокружение и слабость.
Молодой человек снял с себя чёрную кожаную куртку, накинул мне на плечи, поднял на руки и куда-то понёс, оставляя позади окровавленных парней, которые уже начали понемногу приходить в себя. Я не спросила Джедайта, где мы и куда направляемся. Мне это было ни к чему. Почему-то я верила ему, как никому в этом мире. Прижимаясь к его твёрдой, словно выкованной из стали груди, вбирая в себя тепло и запах его куртки, я ощущала себя безмерно счастливой, несмотря на то, что мне только что удалось пережить. Мы вышли из лесополосы и оказались на парковке «Лунного Королевства» возле мотоцикла. Джедайт отпустил меня на землю, а сам достал из рюкзака шлем и протянул мне.