Мы тебя в беде не бросим
Девять, десять
Смерть дана уравновесить.
Пузырь почти беззвучно лопается, выплёскивая алую кровь на асфальт, смывая начерченные детской рукой классики, окрашивая мир в красный. Яблочный аромат плотным коконом окутывает тело. Что-то внутри меня задыхается и кричит от бессилия и ужаса. Не пошевелиться. И только их противное пение… Монотонное, почти скулящее, режет нервы тупым ножом. Четыре пары глаз — три синих и одна карих — такие спокойные и пустые… Потому что мёртвые. Все они мёртвые… Город живых мертвецов, покрытых трупными пятнами и язвами разъевших их червей… Вы родились такими и умрёте такими… Густой аромат яблочного пирога… Яблоко и корица, перекрывающие невыносимый смрад разлагающейся плоти… Нежная холёная ручка в сильных горячих мужских руках.
“Это судьба, мой мальчик! Ты веришь в судьбу?”
Он поверит… Будет верить, если ОНА того пожелает.
Горячие губы на прохладной нежной шейке.
Загрызть бы… Вцепиться и пить, пока эти голубые глаза навсегда не закроются.
“Гадина. Какая же ты отвратительная гадина, моя любимая девочка”.
========== Глава 7 ==========
Три нити натянули сети паутиной, внутри нас
Все причины, внутри нас
Не найти нас там внутри, нас три плотины, одна трясина
И тина, морские мины, тишина в ответ гильотиной
Срубит головы, что вы поднимете на это trinity.
(группа Слот, “Trinity”)*
Я сидела на скамейке и жадно глотала ртом воздух. В груди невыносимо болело, руки тряслись, пот катился градом. Господи! Что это только что было? Я как будто выпала из реальности… Все эти картинки, запахи, эмоции… Всё это однозначно не было моим. Оно пришло откуда-то извне и на краткий миг завладело моим телом, моими мыслями и чувствами. Я вытерла влажный лоб ладонью и постаралась привести в порядок учащённое дыхание и пульс.
Ноющая боль в грудной клетке стала потихоньку стихать, и я почти успела прийти в себя, как неожиданно чья-то рука легла мне на плечо, заставляя с криком подскочить с лавочки.
Твою мать! Да что же это такое?!
Я резко развернулась, приготовившись уже прочитать целую лекцию невидимому шутнику о том, что не стоит таким образом пугать людей, погруженных в себя, как неожиданно мой взгляд встретился с голубыми мутноватыми глазами пожилой женщины, сидевшей на скамейке. Волна праведного гнева пошла на убыль, и я с изумлением взглянула на старушку. Она была маленькой и сгорбленной, одетой в толстый шерстяной свитер затейливой вязки и длинное синее платье в горошек. Старомодная соломенная шляпка покрывала её голову с седыми волосами, аккуратно собранными в жидкую косичку за спиной.
— Здравствуй, Хелена, — улыбнулась мне пожилая дама.
— Вы меня с кем-то путаете, — вежливо ответила я.
— Хелена, мы давно не виделись… — продолжала безмятежно улыбаться мне старушка.
Я села рядом с ней на скамейку и заметила, что голова и руки пожилой дамы слегка трясутся, а взгляд периодически становился расфокусированным, как будто она не могла долго смотреть на один объект.
— Я не Хелена, госпожа. Меня зовут Рей, — ответила я мягко.
— Не Хелена? Рей? — удивилась старушка.
Её лучезарная улыбка моментально погасла, а морщинистое лицо исказила маска скорби. Она по-детски всхлипнула, и из голубых глаз с красными прожилками покатились крупные слёзы.
— Не расстраивайтесь так, госпожа. Это же не повод плакать оттого, что вы приняли меня за другую, — принялась увещевать я бабушку, сжимая её сухую морщинистую руку. — Хеления — это ваша внучка или дочь?
— Нет… Да… Ах, нет! — пролепетала пожилая женщина, и её губы задрожали. — Хеления не приходит… Она меня бросила… Меня все бросают…
— О вас некому заботиться?
— Все меня бросают… Только Одуванчик остался… Он и заботится обо мне… — пробормотала пожилая женщина, всхлипывая.
— А где этот Одуванчик сейчас? — осторожно спросила я.
— Не знаю… Он ушёл… Он часто уходит и оставляет меня одну дома… А я так не люблю, когда он уходит и запрещает мне выходить…
Я достала из сумочки свой носовой платок и вытерла старушке лицо. Кажется, я поняла, в чём дело. Скорее всего, пожилая дама была не в себе и самовольно ушла из дома. Возможно тот, кто о ней заботится, некто Одуванчик, хватится её не скоро… если оставить её здесь, то она может запросто попасть в беду…
— Вы помните, где вы живёте, госпожа? — спросила я, вглядываясь в печальное старческое лицо. — Я могу проводить вас до дома.
Пожилая женщина подняла на меня свои мутноватые глаза, и её лицо тут же просияло.
— Ты отведёшь меня домой и скажешь Одуванчику, чтобы он больше не уходил? — с детской непосредственностью спросила она.
— Ну, конечно! — улыбнулась я. — Только мне нужно показать, где вы живёте.
— Да, я покажу! Я отведу! — радостно воскликнула старушка, хлопая в ладоши.
Её слёзы моментально высохли, она ловко вскочила с лавочки и засуетилась вокруг меня, как будто я была её самым лучшим другом. Старушка опёрлась на мою руку, и мы зашагали вдоль аллеи. Выйдя из парка, мы свернули на небольшую улочку, по которой прогуливались редкие прохожие.
— Сюда, — улыбнулась бабушка, показывая пальцем.
Для своего почтенного возраста она двигалась вполне проворно. Мы прошли довольно приличное расстояние, а пожилая женщина продолжала бодро идти и напевать какую-то песенку про одуванчики в летний день. Через некоторое время я поняла, что мы движемся к окраине города, и уже было видно, где кончаются дома, а дорога уходит в лес. Коленки предательски задрожали. Надеюсь, я не поступаю опрометчиво? Я же ведь её совсем не знаю. А вдруг она сбежала из психушки, а меня решила заманить куда подальше? Воображение тут же нарисовало заголовок газеты: “Молодая девушка так и не найдена”.
Вот чёрт! Я скосила глаза в сторону, наблюдая за старушкой, которая шла, не сбавляя шаг, продолжая петь об одуванчиках. Вот я дура! Надо было просто позвонить в полицию и доверить это дело профессионалам! А всё моя импульсивность!
— А как вас зовут? — спросила я, чтобы как бы невзначай выведать у пожилой женщины какие-нибудь крупицы информации, пока не стало слишком поздно.
— Циркония, — весело ответила она, продолжая двигаться к окраине.
— Вы живёте в лесу, госпожа Циркония? — нервно спросила я, но она не ответила, а лишь загадочно улыбнулась и ускорила шаг.
Так, спокойнее, Рей! Если бабуля предложит пойти в лес, ты туда просто не пойдёшь… Извинишься и наберёшь телефон ближайшего полицейского участка…
Однако до леса мы так и не дошли. Миновав несколько домов, старушка резко остановилась и свернула в калитку. Я последовала за ней через сад. Кустарники бузины и боярышника казались слегка заросшими, но в целом было видно, что за садом ухаживают. Двухэтажный дом, обшитый кремовым сайдингом, выглядел вполне современно и внешним видом нисколько не напоминал обитель зла. Хотя, когда это я в последний раз была в гостях у подозрительных старушек? Немного повозившись у двери, пожилая женщина открыла входную дверь и жестом показала, что я могу войти. Ох, надеюсь, меня там не ждут подвал и цепи…
Сняв обувь в прихожей, я про себя отметила несколько пар мужских кроссовок и курток в платяном шкафу. Так-так… Значит, Одуванчик всё же не вымысел, и госпожа Циркония действительно с кем-то живёт. Ну что ж, надеюсь, он не окажется маньяком.
Пожилая женщина сняла свою шляпку и свитер и быстрым шагом направилась в комнату, а мне ничего не оставалось, как последовать за ней.