Она медленно протянула когтистую руку к мешочку с мятой.
— Gula, Fornicatio, Avaritia, Ira, Tristitia, Acedia, Vanagloria, Superbia… — повторила она, роняя изо рта личинок и кусочки органов.
— Рей… — послышался слабый дедушкин голос. — Молитва… вспомни… молитва… нечистая… сгинет… Всё то, что движется ко мне, пусть движется обратно…
В эту секунду что-то произошло. Челюсть Нехелении раскрылась неестественно широко, будто копируя собственные рисунки, и откуда-то изнутри гниющей плоти вырвался нечеловеческий утробный вопль, от которого кровь застыла в жилах. Она резко развернулась и стремительно бросилась к старику. Всё происходило, как в замедленной съёмке. Я видела, как отрасли её когти, а лицо исказила гримаса злости и ярости. Страх за дедушку вернул мне подвижность.
— Всё то, что движется ко мне, пусть движется обратно! — крикнула я, складывая пальцы рук в защитном жесте, которому меня когда-то научила мама.
Тело Нехелении пронзило судорогой. Она повалилась на пол и стала корчиться, выгибаясь в дугу.
— Всё то, что движется ко мне, пусть движется обратно! — почти кричала я, склоняясь над бьющейся в агонии Нехеленией Роуз.
Она нечеловечески выла своим страшным утробным голосом и таяла, словно сливочное мороженое на солнцепёке.
— Смерть должна уравновесить! — прорычало чудовище, прежде чем исчезнуть, оставив после себя призрачную дымку.
В гостиной моментально зажегся свет, а из кухни донёсся шум заработавшего холодильника. Запах распада исчез, как будто его и не было. Я подскочила к дедушке и осторожно приподняла его голову. Старик лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
— Дедушка, что с тобой?! — крикнула я, пытаясь ослабить его пояс.
— Храм… осквернён… — прохрипел старик, — зло вырвалось наружу… ты должна…
— Не говори ничего, дедушка! Я сейчас вызову скорую! — плакала я.
— Слушай… ты должна защитить верующих… ты — жрица огня… это твой долг… ты должна… — кашель не дал ему закончить. — Люблю тебя, Рей… — дедушка протянул вперед руку и его холодные, как лёд пальцы коснулись моей щеки. — Ты так похожа… так похожа на свою мать…
Внезапно его глаза закатились, тело ослабло, словно кукла-марионетка, у которой обрезали ниточки, и больше старик не произнёс ни звука.
— Дедушка! — в отчаянье закричала я, трясущейся рукой набирая номер 911.
Комментарий к Глава 15
* Сильвия Плат - американская поэтесса и писательница, считающаяся одной из основательниц жанра «исповедальной поэзии» в англоязычной литературе. Покончила жизнь самоубийством. Автор знаменитого тезиса “умирание - это искусство”.
** (перевод с лат) чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость
========== Глава 16 ==========
Наверное, ночь длилась бесконечно. Я лежала на небольшом диванчике в холле для посетителей госпиталя, укрывшись тоненьким покрывалом, которое принесла одна заботливая медсестра. Несмотря на то, что мимо меня то и дело сновал персонал больницы, я боялась оставаться одна в полутёмном помещении даже на минуту и почувствовала невероятное облегчение, когда рассвет окрасил белые стены в сочную палитру розового и жёлтого.
Я сменила неудобную позу, чувствуя, что конечности совсем онемели, и закрыла глаза, прекрасно осознавая, что мне ни за что не уснуть. Дедушка лежал в реанимационном отделении, но о его состоянии ничего не было известно, кроме стандартной фразы врачей: “Мы делаем все возможное. Пока сказать трудно”. Спрашивать больше было бессмысленно. Никто в больницах никогда ничего не говорит напрямую, пока не становилось слишком поздно. Так же было и с мамой… Видимо в медицинских учебных заведениях есть обязательный курс по уходу от прямых ответов, а в остальном было принято уповать на Господа Бога.
Впрочем, я никогда не отличалась особой религиозностью, но после всего, что произошло вчера вечером, готова была поверить во всё что угодно. Нехеления Роуз не была моей галлюцинацией или сном. Я видела её также ясно, как и живого человека, я чувствовала её смрад, я слышала, как она говорила жутким старушечьим голосом и выла, словно демон из преисподней, когда я начала читать защитную мантру.
Конечно, расскажи я кому-нибудь об этом, меня тут же подняли бы на смех и покрутили пальцем у виска. Да и я бы сама поступила так же до вчерашнего вечера… Но… Господи! Так девчонки из Сейлор Клуба были всё-таки правы? Нехеления Роуз действительно ведьма, нежить или как Усаги назвала — суккуб? Ведь то, что я вчера видела, явно не принадлежало этому миру…
“Смерть должна уравновесить” — сказала Нехеления прежде чем исчезнуть… И тут я вспомнила, что мне рассказывала госпожа Циркония о старинной легенде про ведьму, которая вернулась с того света и стала преследовать жителей города. Эта легенда со временем была переделана в детскую считалочку.
Один, два…
“Ведьма в зеркале мертва” — означает, что дух приходит из параллельного мира через портал.
Три, четыре…
“Закрывайте дверь в квартире” — говорит о том, что дух не может войти в дом, если его не пригласят.
Пять, шесть…
“Ведьма хочет сердце съесть” — означает, что дух может убивать, выпивая жизненные силы из сердечного центра или подпитываться этой энергией от донора, чтобы существовать в нашем мире.
Семь, восемь…
“Мы тебя в беде не бросим” — это призыв к единству в борьбе против зла,
Девять, десять…
“Смерть должна уравновесить” — предупреждает потомков, что злой дух можно упокоить лишь жертвой.
Однако в легенде говорилось, что местные жители УБИЛИ ведьму… Получается Нехеления Роуз в настоящий момент мертва, и её дух специально призвали в этот мир. Но кто это мог сделать и зачем?!
Дедушка пытался его изгнать, но у него не получилось. Призрак выпил его жизненные силы через сердечный центр, и у него случился инфаркт. Одному ему не удалось прогнать нежить, но, когда мы прочитали защитную мантру вместе, у нас получилось. Хотя надолго ли?
“Смерть должна уравновесить…” Выходит, Нехеления хотела забрать дедушку, но у неё не вышло — появилась я и помешала ей. А это означает, она будет приходить ещё, пока кого-нибудь не убьёт… Чёрт! Дедушка все ещё в опасности!
— Вам бы поехать домой, мисс Хино. — Послышался голос доктора Минь, который вырвал меня из моих размышлений.
Я подняла голову и встретилась с темными глазами мужчины средних лет в белоснежном халате.
— Я останусь здесь, пока его не выпишут, — ответила я, приподнимаясь и усаживаясь на диване.
— Тогда вы здесь задержитесь на пару недель, — усмехнулся доктор, поправляя очки на переносице. — Сейчас состояние вашего дедушки стабильное, но после перенесённого инфаркта ему потребуется остаться какое-то время под наблюдением. Он всё-таки уже немолод…
— Тогда и я останусь здесь на какое-то время.
— Смею заметить, что здесь не отель, а больница, — взгляд доктора впился в моё лицо.
— Если дело в деньгах, то это не проблема. Скажите сколько нужно, чтобы я осталась, и никто не задавал мне вопросов!
— Дело не в деньгах, мисс Хино, а в вас, — устало ответил доктор Минь, поправляя очки. — Вы измучены. Вам нужен нормальный сон, еда и душ.
— Вы не понимаете! Дедушка в опасности!
— Уверяю вас он уже вне опасности, и его состояние стабилизировалось. А вы не можете жить на диване и питаться из автомата снеками. Пара дней такого режима и вы официально попадёте в эту больницу.
— Я не могу оставить дедушку! — упрямо воскликнула я.
— Послушайте, мисс Хино… — доктор Минь приставил стул к дивану, на котором сидела я. — Даже живя в холле нашей больницы, вы всё равно должны будете навещать его только в определённые часы, предназначенные для посещений. И никто не разрешит вам сидеть у его кровати круглосуточно и держать за руку. Я официально вам могу сказать, что в настоящий момент состояние господина Хино стабильно удовлетворительное. И у него очень хорошие шансы на выздоровление. Однако, как его внучка и единственная родственница, вы должны прекратить панику и позаботиться о себе. Я думаю, ваш дедушка огорчился бы, узнай, как вы себя ведёте. Поэтому, отправляйтесь домой и хорошенько отдохните. А после приходите его навестить. Если вы попадёте в больницу, вы уж точно не сможете ему помочь…