Тирают говорил уверенно, напористо, но в душе он проклинал Олдмонта, который увел курьера из-под носа, и Таната с Прасетом, которые упустили самого Олдмонта.
Хенкинс слушал его молча Он ни разу не сказал ни “да”, ни “нет”. Когда Тирают замолчал, он спросил:
— С какой целью вы все это мне поведали?
Тирают оживился.
— Мы берем на себя реализацию грузов, которые попадают к вам В этом году слишком большой урожай — не менее восьмисот тонн. Поскольку товар идет через разные руки, цены могут понизиться. Мы хотели бы сконцентрировать всю торговлю в своих руках. Может быть, придержать часть товара, ведь его можно хранить до десяти лет Речь идет о монополии на американский манер, — позволил себе улыбнуться Тирают. — У вас не должно быть никаких сомнений, внакладе никто не останется. А к тому же вы избавитесь от хлопот, связанных с вывозом товара.
После разговора с Тираютом Хенкинс поехал к О’Брайену — тот еще сидел в посольстве.
Выслушав Хенкинса, О’Брайен выругался.
В который уже раз он с тоской вспомнил чудесные времена, когда в распоряжении управления был целый воздушный флот. Авиакомпании “Сивил эйр транспорт”, “Сазерн эйр транспорт”, “Рокимаунтин эйр”, “Эйр Эйша”, “Эйр Америка”… Человек, который создал этот уникальный воздушный флот и до ухода на пенсию заработал для ЦРУ сотни миллионов долларов, и по сей день пользуется в Лэнгли славой финансиста-гения. О’Брайен знал его — Джордж Дул дослужился в ЦРУ до генеральского звания. Собственные самолеты, склады в штатах Среднего Запада, забитые оружием и снаряжением без клейма изготовителя, секретный центр по обучению взрывному делу в Северной Каролине, тайная авиабаза в Неваде открывали перед ЦРУ немалые возможности для ведения тайных операций.
В те времена с помощью самолетов “Эйр Америка” О’Брайен и его начальники начали вывоз наркотиков из “золотого треугольника”. “Эйр Америка” стали с тех пор именовать “Эйр опиум”. Но когда ЦРУ лишилось некоторых авиакомпаний, особенно после ликвидации “Эйр Америка”, все стало значительно сложнее.
Тирают работает на крупные синдикаты по торговле наркотиками, которые находятся в Гонконге, понял О’Брайен. Гонконг — финансовое сердце бизнеса на наркотиках, там шесть таких синдикатов, они ворочают миллиардами. В самом. Гонконге не меньше ста тысяч наркоманов, им привычка к употреблению наркотических средств обходится ежедневно в полтора миллиона гонконгских долларов. О’Брайен года два назад был в Гонконге, его тамошний коллега объяснил ему: местным наркоманам синдикаты обязаны лишь малой частью своих доходов. Город — центр организации по торговле наркотиками мирового масштаба. Верхушка каждого из шести синдикатов — уважаемые, известные в городе люди: владельцы ресторанов, издатели газет, бывшие полицейские чины. Окружает их небольшая группа доверенных помощников.
Прежде гонконгский аэропорт Кайтак был главным каналом транспортировки в Европу и Америку наркотиков, доставляемых из “золотого треугольника”. Но современные средства технического контроля сделали аэропорт опасным местом. Тогда синдикаты переориентировались на морской путь. Таможенная служба не в состоянии обшарить все семь тысяч океанских судов, которые швартуются в гонконгской гавани площадью в двадцать три квадратных мили. Да и в случае чего на судне с таможенником один на один легче договориться, чем в аэропорту, у всех на глазах. В гонконгских водах курсирует пятнадцать тысяч мелких судов и лодок; их владельцы встречаются с океанскими судами до или после захода в порт и передают товар. За этой флотилией таможенники даже и не пытаются следить.
О’Брайен тоже знал Тираюта, который в свое время состоял в “секретной армии” ЦРУ и помогал поставить вывоз наркотиков из “золотого треугольника” на солидную основу. Тирают сделал правильную ставку. Гонконгские синдикаты — серьезная сила.
— Вот что, Дуайт, — сказал О’Брайен Хенкинсу, — возьмите на себя контакты с этим Тираютом или, если удастся, с кем-нибудь повыше. Наша позиция: мы передаем им все грузы, которые раньше вывозили самостоятельно, и получаем столько же, сколько получали. Цены мы, слава богу, знаем. О том, чтобы свести их напрямую с нашими людьми в “треугольнике”, не может быть и речи. Наше посредничество обязательно.
Олдмонт был очень осторожен. Он даже надел очки заднего обзора — со скрытыми регулируемыми зеркалами, позволяющие видеть то, что происходит сзади. Ему нужен был Тирают, похоже, что только он во всем городе мог рассказать, как и почему умер Линн. Теперь Нэд был лучше подготовлен к встрече с таиландцем. Белый “ниссан” Тираюта второй час стоял наискосок от входа в турецкие бани. Сюда Тирают ходил один, без телохранителей. Зато ждать его пришлось долго. Уже стемнело, и Олдмонт присел прямо на тротуар рядом с белой машиной. Ему было как-то не по себе все эти дни. Немела левая рука, совсем расстроился сон. Здесь, в Таиланде, он постоянно думал о прошлом, такого с ним еще не было: он всегда жил будущим днем, торопил себя, старался сделать побольше. Зачем?