Наконец, а кто сказал, что в будущем в более справедливом и гуманном общественном и цивилизационном устройстве если и не будет осуществлено полное устранение денег и товара, то, по крайней мере, сильное ограничение и уменьшение их тотального влияния и воздействия на жизнь человека и производителя?
Второе обвинение – «об упразднении разделения труда, специализации работников в производстве». Здесь ненаучно смешаны два совершенно различных общественных явления: социально неравное общественное разделение труда и профессиональная специализация работников. Согласно марксистской теории в обществе наряду с классовым неравенством и на этой основе складывается социальное неравенство общественного разделения труда в трех видах: между городом и деревней, между людьми умственного и физического труда, между людьми управленческого и исполнительского труда. Об этом в книге Т.И. Ойзермана ничего нет. Только одну страницу (281) он посвящает марксистскому учению о классовой структуре общества, ничего не говоря об общественном разделении труда. Капиталистическая же практика XIX, XX и начала XXI веков подтвердила, насколько по этим важнейшим общественным проблемам были научно правы К. Маркс и Ф. Энгельс. В обществе сохранилось как классовое деление и неравенство, так и социальное деление и неравенство по линиям общественного разделения труда.
Что касается профессиональной проблемы «специализации работников в производстве», то, к сведению Т.И. Ойзермана, К. Маркс и Ф. Энгельс вопрос о преодолении данного разделения ставили в смысле именно сочетания в труде работников разных видов трудовой деятельности. К. Маркс был прав, когда много раз писал, что профессиональное разделение труда калечит рабочего, превращает его в «частичного человека», что капитализм с насаждаемым профессиональным разделением труда «порождает специальности, обособленные профессии, а вместе с ними профессиональный идиотизм» (Соч., т. 4, с. 159, процитировано Т.И. Ойзерманом на с. 515). Отсюда известнейшее высказывание Ф. Энгельса (также приведенное Т.И. Ойзерманом на с. 515), что «настанет время», когда человек не будет прикован только к одной профессии (тачечника или архитектора), будет разумно сочетать, соединять, менять эти вообще разные профессии, специальности, а вовсе не «упразднять специализации и разделение труда», как дважды на той же странице 515 пишет Т.И. Ойзерман, не понимая сути дела. И Ф. Энгельс справедливо заключает: «Хорош был бы социализм, увековечивающий профессию тачечников!». Опять речь идет именно о профессии, а не об общественном разделении труда.
Третье обвинение, в «новом» утопизме, – «об исторической миссии пролетариата как разрушителя капиталистического строя и строителя бесклассового общества». Уже реальный опыт XIX столетия подтвердил правильность марксистских выводов – французский пролетариат в 1871 г. завоевал власть и установил Парижскую коммуну, хотя потом она была подавлена и террористически расстреляна буржуазией. Опыт же XX столетия, на который ссылается Т.И. Ойзерман, в самом начале, в 1917 году снова подтвердил верность научного предвидения К. Маркса и Ф. Энгельса, когда российский пролетариат освободил народ от угнетения буржуазией и в союзе с массой крестьян и солдат установил социалистическую народную власть Республики Советов. Так что именно пролетариат явился главным и решающим разрушителем капиталистического строя, что и обосновывал марксизм, и обратные заявления Т.И. Ойзермана просто несостоятельны.