За всеми этими хлопотами я как-то не обратил внимания на то, что запах гари становится с каждой минутой всё сильнее и сильнее. И только одевшись и накинув на плечо ранец, я обнаружил, что домик то наш того, горит и хорошо так горит и это невзирая на то, что представляет он собой сейчас в основной своей массе исключительно бетонный каркас с куском моей квартиры.
Можно было конечно вспомнить шутку про зоркого сокола и начать рвать на себе волосы, но моя апатия была так велика, что я даже глазом не моргнул. Я лишь удостоверился в том, что мой самопальный эрзац-резонатор работает и проследовал к ближайшему пролому в стене.
Шаг, шаг и еще один шаг и вот моя тушка уже несется к земле. Вы не подумайте я не самоубийца, но честное слово, всегда хотелось сделать что-нибудь эдакое. Особо эпатажное, но безопасное.
Секунда, может быть две — вот и всё что удалось вытянуть. После этого, устройство в моем ранце завибрировало и задергалось, а скорость моего падения стала быстро снижаться и уже на уровне третьего этажа сошла на нет. Почему на уровне третьего? Потому что именно столько битого кирпича и плит было у меня теперь под ногами.
— Мда, пешком тут не пройти.
Минут десять-пятнадцать, я чувствовал себя натуральным человеком-пауком, я бы даже сказал человеком-кенгуру. Пока батареи не закончились, я лихо скакал с одного обломка на другой, делая иной раз десятиметровые прыжки с места. Чего уж тут теперь скрываться то?
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, закончился и заряд. И как только устройство перестало снабжать меня джоулями, волшебство и закончилось. Благо, что до точки назначения оставалось метров сто, не больше.
Тут-то и выяснилось, что ходить по грешной земле не так уж и просто. Это в мирное время всё хорошо, даже снег и тот счищают. А вот после бабаха улицы никто не чистил, более того, вместо добропорядочного снега всё было засыпано щебнем, арматурой и кусками плит. И это не говоря уже про серый пепел, который обильно сыпался на голову и начинал постепенно покрывать собою всё. (И нет, я даже знать не хочу, чем именно этот пепел был до того, как стал пеплом). Так что оставшиеся метры я преодолевал столько же времени, сколько потратил на весь путь до этого.
С удивлением обнаружил чадящий БТР который проломил собою ворота конторы в которой я теперь числился. С еще большим удивлением обнаружил первых живых людей. Ими оказались два бойца в изрядно обгоревших, зимних куртках из последней недо-коллекции очередного гламурного модельера.
Я даже успел обрадоваться, какая никакая, но компания, но что-то пошло не так. Эта парочка сначала тоже обрадовалась, и мне даже прокричали что-то радостно-одобрительное. Но при моем приближении пьяная радость из бойцов куда-то делась. Один из них удивленно замер и, выронив початую бутылку элитного вискаря, некуртуазно ткнул пальцем в мою сторону и вскрикнул:
— Бля! Да это же тот самый щегол из ориентировки, — с трудом, но смог я прочитать по его губам.
— Похож, — согласился второй боец и полез за чем-то вовнутрь БТРа.
— Эй, мужик, а ну стой! Ты типа это, арестован, — продолжил первый.
— Да чего ты Миша всё усложняешь, — рявкнул второй боец и я, наконец, увидел, что же он такое достал из БТРа.
Лязг досылаемого патрона в патронник я по понятным причинам не услышал, собственно как и звуки выстрелов, но уйти с линии огня всё же попытался. Но здоровье было уже совсем не то, что днем. Первые две-три пули я еще успел отвести в сторону, еще две прошли мимо из-за того что я двигался, но боец стрелял не отсечками, а от пуза и на весь магазин, тут уж без вариантов. Несильный вроде бы толчок в грудь, а затем еще два и вот уже перед глазами у меня окончательно темнеет.