В начале нового семестра мы со Скайлар отказались от нашей квартиры в кампусе и сняли небольшой дом, удобно расположенный недалеко от кампуса — в нескольких минутах ходьбы — из-за большего уединения и внутреннего двора.
Это маленький домик: две крошечные спальни, которых едва хватает для наших кроватей. Одна ванная комната, уютная кухня (вернее микроскопическая) и малюсенькая гостиная. Это первый раз, когда кто-то из нас арендовал собственное жилье, поэтому мы были в восторге, узнав, что можем себе это позволить, и съехали с нашей квартиры в кампусе, как только нашли двух студентов, которые взяли на себя аренду.
— Вот здесь. — Внутри темно, свет выключен в девять вечера. Скайлар не говорила, что уйдет, но это неудивительно — она проводит большую часть своего свободного времени с Эйбом, даже в будние дни, когда у нас занятия.
Предполагаю, что она либо в библиотеке, либо у него дома.
— Мило.
Мило. Это второй раз за сегодняшний вечер, когда он использует это слово, и я снова дрожу, зная, что он также считает меня милой.
— Мы только что переехали — моя соседка по комнате Скайлар и я. — Несколько волосков выбились из моего хвостика, и я пользуюсь возможностью заправить их за ухо. С опаской облизываю губы. — Ты, эм, хочешь войти?
Вот. Я сказала это без дрожи в голосе.
Рекс наблюдает за мной в темноте, свет от уличных фонарей и от его причудливой приборной панели отбрасывает отсвет на его выжидающее выражение лица. Это трудно считать. Парень смущен, удивлен и позабавлен одновременно. Он великолепно скрывает это, но, когда чувства вспыхивают в его глазах одно за другим, я могу прочитать это громко и ясно: он не знает, что, черт возьми, думать.
— Ты приглашаешь меня внутрь?
— Ты не обязан, — быстро добавляю я. — Я просто... я имею в виду. Если ты хочешь продолжить разговор или что-то еще.
Или что-то еще, или что-то еще, или что-то еще.
Любопытно, каково это — поцеловать его. Я понимаю, что могла бы просто наклониться и узнать это простым способом — нет необходимости приглашать парня внутрь.
— Уже поздно. Я пойму, если ты хочешь попасть домой.
Рекс смотрит на часы на приборной панели.
— Сейчас девять.
Я отступаю, жалея, что не могу забрать приглашение, которое он так и не поспешил принять. Почему я так ужасна в этом? Почему так нетерпелива? Почему не могу просто позволить событиям происходить с их естественной скоростью?
— Тебе, наверное, нужно куда-то идти утром, да? — Я продолжаю копать еще более глубокую яму.
— Да, я нянчусь с ребенком, а потом мне нужно быть в спортзале на тренировке по борьбе.
Все верно — он здесь, чтобы работать. Мы почти не говорили о нем; о его личной жизни и о том, чем он занимается в Айове. Все, что мы делали, это говорили обо мне, и мне стыдно за это.
— Со своей племянницей?
— Да, дочерью моей подруги и ее парня.
— Часто сидишь с ней?
— Иногда. В основном мне просто нравится проводить с ней время — это дает мне повод посмотреть детские фильмы и сходить в зоопарк.
Он любит детские фильмы и зоопарк.
Вздох.
— Но мне не нужно присматривать за ней до одиннадцати, так что... — Парень длинными пальцами постукивает по рулевой колонке, и мои глаза устремляются туда, изучая его большие руки. Он прослеживает за моим взглядом, смотря на свои руки. Шевелит пальцами. — Ты как Лилли. Она знает, что хочет сказать, но не всегда знает, как это сделать.
— Ты сравниваешь меня с трехлетним ребенком?
— Нет. Вообще-то, ей два.
Ой.
— Ты говнюк.
Рекс смеется — впервые он смеется так громко, запрокидывая голову, звук глубокий и баритонный.
— Я знал, что это тебя разозлит. — Он снова смеется. — Тебя слишком легко просчитать, Ханна.
Ханна, Ханна, Ханна.
Мое имя в его устах звучит... лучше, чем мелодия в песне, которую мы слушаем.
— Лилли — самое очаровательное создание на свете?
— Да, очень похожа на меня. — Его глаза сияют.
— Я думала, вы не родственники.
— Мы не... Я пошутил. — Он так терпелив со мной, когда я пропускаю каждый кульминационный момент, каждую шутку, которую он рассказывал, чтобы подразнить меня.
— Что ж. — Я делаю глубокий вдох. Выдох. — Думаю, это справедливое замечание.
Вот. Я подразумевала, что он очарователен.
— Подожди. Ты хочешь сказать... ты только что... — Он притворяется ошеломленным, прерывая свои слова. — Ты только что… только что… назвала меня очаровательным?
Это заставляет меня смеяться. Он заставляет меня смеяться.
— Может быть.
— Вау. Стой, стой, стой. Я чувствую, что мне нужно кому-нибудь позвонить. Позвонить другу. Предупредить прессу.
Я похлопываю его по плечу, щеки горят горячим, пылающим румянцем от жара, поднимающегося по моей шее и согревающего мое тело.
— Прекрати.
— Нет. Ничего не могу поделать, Ханна считает меня очаровательным. Кто-то должен услышать об этом. — Он берет свой телефон и притворяется, что нажимает на кнопки. Бросает его себе на колени. Поднимает его и снова роняет. — Фух, это... это. Это слишком много.
Теперь я смеюсь, прикрывая рот руками, приступы хихиканья охватывают верхнюю часть моего торса, сотрясая плечи.
— Прекрати. Ладно, просто прекрати это — ты же знаешь, что ты милый.
— МИЛЫЙ?! — кричит он. — Я еще и милый! — В этот момент он распахивает свою дверь и выпрыгивает, стуча каблуками по лужайке перед моим домом. Он прижимает ладони ко рту и кричит в ночь: — Ханна... — Рекс замолкает, наклоняясь и заглядывая на переднее сиденье. — Как твоя фамилия?
Я закатываю глаза.
— Питерсон.
Он выпрямляется.
— Эй, все! Ханна Питерсон считает меня милым! И очаровательным! Ханна Питерсон думает, что я...
— Чувак, заткнись нахуй! — кричит кто-то с улицы. — Всем насрать!
Руки Рекса опускаются по бокам.
— Мне сказали заткнуться, но для протокола: мне не насрать, что ты считаешь меня милым.
Подойдя ко мне, Рекс открывает мою дверь, распахивает ее и протягивает мне руку. Помогает выбраться. Обнимая меня за талию, ведет меня к входной двери дома.
От движения загорается прожектор, и я роюсь в сумочке в поисках ключа от дома, вставляю ключ в замок. Рекс все еще обнимает меня за талию.
Святой…
«Сосредоточься, Ханна. Ключ в замок, замок в двери. Поверни его влево. Или вправо? В какую сторону — как открывается эта чертова дверь?»
Черт.
Требуется несколько попыток, но я справляюсь. Через несколько мгновений мы оказываемся в крошечной кухне, руки трясутся, когда я бросаю ключ на стол в центре маленькой комнаты.
— Хм, вот это кухня, — тупо указываю я, включая свет над раковиной под окном.
— Мне нравится. Здесь по-домашнему уютно, — наконец, комментирует Рекс у меня за спиной, разглядывая устаревшую керамическую плитку цвета авокадо над устаревшей плитой.
— Хочешь чего-нибудь выпить? Или поесть? — Я полна решимости оставаться хладнокровной, спокойной и собранной.
— Я все еще сыт после ужина, но... может, если у тебя есть вода?
Конечно, у меня есть вода, и да, конечно, он не голоден. Мы буквально только что съели гигантские бургеры, две тарелки картофеля фри и пиво.
Чья-то рука ложится мне на плечо и сжимает его.
— Ханна, расслабься. Я могу уйти, если тебя смущает мое присутствие. Мы можем поговорить позже.
— Нет! — кричу я, слишком громко для маленькой комнаты. — Нет. Я имею в виду. Все в порядке, я просто... — Черт, я что, теперь еще и заламываю руки? Что на меня нашло? Честное слово!
Рекс просто парень, просто парень и притом хороший. Может быть, это то, что сбивает меня с толку. Я не привыкла к милым, нормальным мужчинам. Мой обычный тип — эгоистичные, высокомерные и недоступные парни, которые относятся ко мне как к аксессуару, часто не утруждая себя знакомством со мной на личном уровне. Я не знаю, насколько доступен Рекс, но даже если он приехал в город всего на пару семестров, на нем написано «долгосрочные обязательства».