Вау. Девушка чертовски яростная, даже такая воспитанная, как, по слухам, ее соседка по комнате.
Как только звуки ее шагов стихают, и дверь в спальню Скайлар закрывается, Ханна выдыхает. Вздох облегчения. Сдерживаемое напряжение от поддразниваний соседки по комнате покидает ее тело.
— Я так сожалею об этом.
Я прищуриваюсь на нее.
— Ты с ней такое же дерьмо проворачиваешь?
Она выглядит виноватой.
— Эм.
— Значит «да». — Я обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе до упора, так что девушка уютно устроилась у меня между ног, небольшое количество алкоголя в моем организме делает меня немного менее заторможенным, чем обычно с такой красивой девушкой, как Ханна.
— Что посеешь, то и пожнешь, — говорю ей, утыкаясь носом в пространство между ее грудями.
— Не напоминай мне, если она будет продолжать в том же духе, у меня будет инсульт.
— Не драматизируй.
Ханна пожимает плечами надо мной.
— Драма — мое второе имя. — Пользуясь возможностью, девушка зарывается пальцами в мои волосы, массируя кожу головы. Это так чертовски приятно, что я поворачиваю голову и стону.
— Я думал, твое второе имя Банана. — Я прикусываю обнаженную кожу ее шеи.
— Вау. Ты забавный парень. — Она наклоняет голову в сторону, давая мне лучший доступ, чтобы немного пососать, не оставляя следов. — Осторожно, никаких засосов.
— Хочешь, чтобы я сделал больше, чем просто пососал твою шею? — спрашиваю я, сжимая ее ягодицы руками.
— Это зависит от обстоятельств. Ты планируешь позвонить мне утром?
— Почему бы мне не позвонить тебе?
— Потому что парни обычно так делают — берут то, что хотят, а потом забывают позвонить.
Хм. Да, это звучит знакомо. И если бы она встретила меня год или два назад — это именно то, что я бы сделал. Просто забыл позвонить. Игнорировал ее. Заставил ее думать, что она сделала что-то не так.
Но это было до того, как тренер Доннелли надрал мне задницу. До того, как я подружился с его дочерью. До того, как стал задей маленькой девочки.
Я бы надрал задницу любому придурку, который бы обращался с Лилли так, как я раньше обращался с женщинами.
Для секса на одну ночь.
Как отвлечение.
— Я не могу убедить тебя в том, о чем ты уже приняла решение, так что тебе просто придется убедиться самой.
Ханна кивает.
— Хорошо. Тогда да, я хочу посмотреть, в чем еще ты отстой.
— С чего начать? — Алкоголь придает мне смелости спросить, уже растягивая пояс ее спортивных леггинсов.
Они обтягивают ее от бедер до лодыжек, и, черт возьми, их почти невозможно снять. Ханна смеется над моими попытками, затем, сжалившись, сгибается в талии и стаскивает их с себя.
И вот она стоит в одном темно-сером топе, черных стрингах, и с причудливой маленькой улыбкой, внезапно... застенчивая?
Ханна? Застенчивая?
Я ухмыляюсь, обхватывая ее задницу своими большими руками — они идеально подходят, но прежде, чем успеваю поласкать ее задницу, Ханна толкает меня на матрас, на спину.
Ладно, может быть, в конце концов, не такая уж и застенчивая.
— Эй, это ты должна лежать на спине, а не я, — говорю ей, поднимая голову.
— Ты слишком медлительный. — Она ползет по мне, цепляя мои джинсы.
— А тебе нужно научиться терпению.
— Тогда научи меня этому. — Ханна улыбается мне, бросая вызов, и я достаточно насмотрелся на борцов, чтобы знать, какой будет следующая сцена. Не теряя ни секунды, я сбиваю ее локоть со своей грудной клетки, так что она оказывается застигнутой врасплох, а затем использую полученный импульс, чтобы перевернуть ее на спину.
Одержать верх.
— Теперь, кто здесь главный, маленькая властная штучка. — Я целую ее в губы, а она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Это... было... так... сексуально, — выдыхает Ханна, глядя на меня сверкающими глазами. Зрачки расширены. Губы приоткрыты, дыхание тяжелое, грудь вздымается. Вздымающаяся грудь? Кто я такой? Восьмидесятилетний старик, описывающий сиськи?
Ее голова повернута не в ту сторону — мы лежим поперек кровати, а не в ней, — поэтому я сдвигаю наши тела. Посасываю ее шею, утыкаюсь носом в местечко под ее ухом, прокладываю свой путь вниз по ее телу. Целую ее грудь через ткань топа. Приподнимаю край подола, чтобы поцеловать ее в живот.
Ханна наблюдает за мной, подняв голову.
— Что ты делаешь?
Да, ладно.
— Ты точно знаешь, что я делаю.
— Но...
— Разве ты не хочешь, чтобы я это сделал?
— Я не знаю, если...
Я останавливаюсь, присаживаясь на корточки. Жду.
— Ничего страшного, если ты чувствуешь себя некомфортно, Ханна, просто скажи об этом.
— Я чувствую себя комфортно. Я просто... не могу от этого… Ну, ты знаешь.
— Кончить?
— Да.
— Кто-нибудь лизал твою киску раньше?
— Да. — Ее голос звучит неуверенно. — Один раз. С грехом напополам?
— Подожди. Что? — Как это возможно? — Сколько парней у тебя было?
— Не знаю. Достаточно.
— Гребаные идиоты, — выдыхаю я, играя пальцами с поясом ее черных стрингов.
Ее дыхание прерывается во второй раз.
— Почему ты так говоришь?
— Ты великолепна, и пахнешь... — Я наклоняюсь и вдыхаю ее запах. — Охренительно-потрясающе.
Облизываю ее шею, и Ханна хихикает.
— Щекотно.
— О, да? Где еще щекотно?
Ее губы плотно сжимаются.
— Нигде.
Я провожу указательным пальцем вверх и вниз по ее грудной клетке, по ее серой рубашке.
Ханна слегка качает головой.
— Не-а.
— Думаю, что изо всех людей с тобой будет легко это выяснить.
— Никто никогда не называл меня легкой. В основном чудовищем. Или монстром. — Ханна смеется, и глаза ее загораются.
— Точно. — Я накрываю ее рот своим, и наши языки переплетаются.
— Ты зверь.
«Твой зверь», — мысленно добавляю я, прижимаясь к ней нижней частью тела.
— Снимай штаны, — требует она плаксивым тоном.
— Это не обо мне. — Мой план состоял в том, чтобы попробовать на вкус ее киску, но ее губы, язык и рот такие чертовски вкусные, что я не могу перестать целовать ее.
— Хватит болтать. Снимай штаны, — повторят она, протягивая руку между нашими телами и ища пуговицу на моих джинсах. Когда находит, то изо всех сил пытается расстегнуть её, не оставляя мне другого выбора, кроме как вмешаться и помочь.
Знаю, знаю, как это по-джентльменски.
Даже великодушно.
Вместе мы стягиваем мои штаны с бедер, и я бросаю их на пол в кучу. Затем Ханна расстегивает пуговицы моей рубашки, стараясь стянуть ее с моих плеч.
— Давай покончим и с этим, хорошо?
— Хорошо, — тупо соглашаюсь я, снимая рубашку.
Рубашка присоединяется к куче одежды на полу.
— Теперь мы оба почти голые. Что ты собираешься с этим делать?
Вау. Она бросает мне вызов?
Засранка.
Красивая, великолепная засранка.
Боже, она чувствуется так хорошо, почти голая подо мной, извивающаяся, наши тазы, член и киска трутся друг о друга всеми правильными способами.
Кстати, о кисках…
— Что мне с этим делать? — повторяю я за ней, двигаясь вниз по ее телу, запечатлевая поцелуй между ложбинками ее грудей, вдыхая ее сладкий запах. — Ты будешь лежать там, пока я буду пожирать тебя, и ты позволишь мне, и тебе это понравится.
— О... хорошо, — прилетает ее ответ.
Слышу вздох, когда целую гладкую кожу ниже ее пупка. Прижимаюсь ртом к холмику между ее бедер, теплое дыхание согревает ее киску. Я уже знаю, что буду любить каждую влажную, горячую секунду этого. Особенно, когда Ханна извивается, предвкушение делает ее нетерпеливой.
— Боже мой, Рекс, — хрипит она, это словно музыка для моих ушей.
Боже мой, Рекс, Боже мой, Рекс…