Трясу головой. Я придурок. А еще подвыпивший извращенец, если учесть, что сейчас стою под окном Элис. Кое-как добираюсь домой, поймав возле супермаркета машину пожилого мужчины с собакой. Вваливаюсь в квартиру и, путаясь в ногах, плетусь мимо стойки, забитой бутылками от пива и вина. В воздухе стоит тяжелый запах макарон и энергетиков, повсюду валяются геймпады от приставки. Прохожу комнату Миранды и Сета, комнату Трента и плюхаюсь на свою кровать. Белый потолок превращается в огромный экран для трансляции моих воспоминаний. Элис. Волосы Элис, изгибы ее дрожащих бедер, отблеск влаги на пальцах…
Вытаскиваю член и яростно сжимаю — у него нет и шанса.
— П-прости меня, — имею совесть произнести. — Правда прости, принцесса.
Одно последнее воспоминание о ее миленьком личике, раскрасневшемся и блаженном, и я кончаю в кулак — быстро, обильно, горячо, как разгорается летом лесной пожар.
Глава пятая
Элис
С утра пораньше мне пишет Раник и просит принести его домашку к корпусу F. Видите ли, она нужна ему на первую пару. Прибежав туда со всех ног, я подхожу к обусловленному железному столу. Раник, как всегда, в кожанке и рваных джинсах выглядит расслабленным и надменным.
— Держи, — передаю ему папку с домашкой. — Два доклада и одно эссе. С аннотациями и дубликатами, чтобы тебе было легче.
Раник достает из куртки буррито, берет несколько листов из папки и, пробежавшись золотисто-зелеными глазами по первым строчкам, улыбается.
— Да чтоб мне провалиться, ты даже скопировала мой стиль.
— Несмотря на отвратительный акцент, — подкалываю я, садясь напротив парня.
— Ты не находишь мой луизианский акцент очаровательным?
— Я не нахожу в тебе ничего очаровательного. Кроме перспективы, что ты скоро оставишь меня в покое.
Он с улыбкой качает головой, и его темные волосы падают на глаза.
— Ладно, проехали. Любишь пляж?
— Шутишь, да?
Раник ухмыляется, кусая буррито.
— Даже и не думал.
Я поправляю очки и недовольно смотрю на свой чай латте и шоколадный маффин.
— Ты прервал мой любимый прием пищи, чтобы позвать на пляж?
— Завтрак — твой любимый прием пищи? — спрашивает Раник с набитым ртом.
— Не съезжай с темы, — огрызаюсь в ответ. — Я не могу пойти с тобой на пляж.
Он проглатывает еду и удивленно смотрит на меня.
— Почему? Это урок. К тому же солнечные октябрьские денечки скоро закончатся, принцесса. Ты пожалеешь, что не пошла, когда пасмурная погода и дожди будут стоять круглые сутки.
— Я не могу, — повторяю упрямо.
— Все ты можешь.
— Тогда не хочу, — буркаю я. — Никуда я не пойду.
Раник вздыхает и выпрямляется, скручивая фольгу от буррито в шарик.
— Не встречал еще девушку, которая бы так ненавидела пляж. Даже милые книголюбки любят почитать, лежа на песочке.
— И я тоже. Просто не люблю океан. — А еще плавать перед парнями.
Раник вздергивает бровь.
— Почему? Боишься, что над тобой в купальнике будут смеяться?
Я вздрагиваю, и Раник шумно выдыхает.
— Какой-то членоносец смеялся над тобой на пляже или что?
— Нет, и не произноси это слово.
— Какое? Член?
Я вся заливаюсь краской. Раник поднимает бровь еще выше и ухмыляется.
— Хорошо, ладно. Найду другое место для урока.
Меня удивляет то, как быстро он отступает.
— Разве тебе не интересно, почему я не хочу идти? — спрашиваю я.
— Интересно, но это твое право. Не люблю лезть в чужие дела.
— И уверена, не любишь, когда другие лезут в твои.
Он кивает.
— Поверить не могу, — фыркаю я. — Раник Мейсон, шантажист, бабник и правонарушитель, чтит приватность.
— Что за намеки, моя драгоценная маленькая Снежная королева? — Его глаза загораются. — Где сказано, что парень с дурной славой не может быть закрытым? Я не раскрываю всех карт.
— И все же раскрыл парочку, запугивая Мэтерса.
— Мэтерс сам напросился. Он приставал к отличницам с прошлого года.
— А, ну да. Ты ведь здесь уже не первый год. Из-за твоей незрелости постоянно забываю, что ты на третьем курсе.
Большинство парней расстроились бы или обиделись, но Раник хохочет.
— Конечно, принцесса. Это я тут незрелый.
— Чего смеешься? Так и есть.
Он смотрит на меня, его острые скулы оттеняет свет утреннего солнца, которое выглядывает из-за здания.
— Это не я не могу произнести слово «член», не покраснев до корней волос.
— Я могу это произнести. Пенис. — На секунду поджимаю губы. — Пенис, пенис, пенис.