— Кстати, отлично выглядишь. Правда, превосходно.
Она краснеет еще сильнее.
— Не нужно угодничать.
— Урок третий, — вздыхаю я. — Когда парни делают тебе комплименты, они не угодничают, а высказывают свое мнение. Тео часто будет делать тебе комплименты, понятно? Потому что он милый. Учись их принимать. Благодари, а не выпускай колючки, если хочешь ему понравиться.
Элис лишь кривится. К нам подходит официант, и она заказывает семгу и «Ширли Темпл».
— «Ширли Темпл»? — сквозь сдерживаемый смех, переспрашиваю я.
Она надувается.
— А что такого?
— Да ничего, просто… — бросаю взгляд на официанта, — это ужасно миленький напиток. Думал, ты закажешь что-нибудь взрослое. Например, чай со льдом.
— В таком случае я буду чай со льдом, — огрызается она.
— Нет, эй, все нормально. Бери что хочешь.
— Но тогда Тео подумает, что я незрелая.
— Возможно. Или что это забавно и все такое.
Официант смотрит то на меня, то на нее. В итоге Элис все же заказывает «Ширли Темпл», а я — пиццу «Маргариту». Когда мы остаемся наедине, она впивается в меня взглядом.
— Значит, я должна научиться принимать комплименты? Таков сегодняшний урок?
— Отчасти. Давай попрактикуемся. Я буду делать тебе комплименты, а ты — с благодарностью их принимать. Или хотя бы стараться.
Элис отщипывает хлеб и в ожидании смотрит на меня, как кролик в свете фар.
— Ты милая, — начинаю я с малого.
Она морщится.
— Это не так.
— Не-а, забыла? С благодарностью.
— Но я правда не считаю…
Можно и не заканчивать предложение, я и без того ее понимаю. Она не считает себя милой. За всей этой бравадой и невозмутимостью прячется низкая самооценка. Кто-то хорошенько вбил ей это в голову, и скорее всего, в подростковом возрасте.
Элис нервно ломает хлеб, но не ест его. Затем вдруг вскрикивает, случайно ущипнув себя за палец, и я быстро перехватываю ее руку.
— Эй, посмотри на меня, принцесса. Успокойся, ладно? Я все понимаю. Трудно любить себя, знаю. Но нельзя любить кого-то, не полюбив прежде себя. Невозможно отдаться другому на все сто процентов, если не нравишься даже себе. Это несправедливо по отношению к тому, кого ты любишь.
Элис поднимает голову и заглядывает мне в глаза.
— Ты ведь не хочешь так поступить с Тео, верно? — тихо спрашиваю я.
Она решительно качает головой.
— Нет. Конечно, нет. Я хочу быть для него лучшей девушкой. И готова на все, чтобы сделать его счастливым.
В ее голосе нет ничего, кроме искренности и преданности. Во мне просыпается зависть, и я борюсь с желанием крепко сжать ее руку. Резко отстраняюсь от Элис, пока не натворил глупостей.
— Ты упускаешь главное. В первую очередь должна быть счастлива ты. И тогда он тоже будет, если парень достойный. Вот как это работает. Вы счастливы от счастья друг друга.
Элис выгибает бровь.
— Для того, кто никогда не состоял в серьезных отношениях, у тебя слишком много размышлений на этот счет.
Почувствовав ком в горле, я делаю глоток воды, чтобы от него избавиться, и непринужденно пожимаю плечами.
— Ну, знаешь, я частенько за ними наблюдаю и вижу, что работает, а что нет.
Похоже, Элис мне не верит. Она убирает с коленей салфетку и встает.
— Мне надо в уборную.
— Прямо по коридору и налево, — подсказывает официант, вовремя поднеся к нашему столику напитки.
— Большое спасибо, — благодарно улыбается ему Элис и уходит.
Тот щелкает языком.
— О, она очень красивая и невероятно любезная. Вы везунчик, сэр.
Комок в моем горле пикирует к сердцу и резко накосит удар. Я выдавливаю улыбку.
— Мы не вместе. Просто дружим.
Официант сочувствующе кивает.
— Понимаю. Надеюсь, она найдет достойного джентльмена.
Я допиваю воду и с грохотом опускаю стакан на стол. Официант молча пополняет его и уходит ровно в тот момент, когда возвращается Элис. Теперь она выглядит лучше — свежее.
Потягивает свой «Ширли Темпл», улыбаясь от его сладости, а затем хмуро смотрит на меня.
— Что ж, давай попробуем еще раз.
— Комплименты?
— Да, если не возражаешь.
Элис вся подбирается, обхватывает руками стакан с коктейлем и с маниакальной сосредоточенностью смотрит мне в глаза. От этого у меня натягиваются нервы. Наверное, именно благодаря такой собранности она отлично учится. Вот это да! Ее решительность почти… милая.
— Ты милая, — вырывается у меня. — Правда.
Она не шевелится. Всего один раз моргает, но держится. Поэтому я поднимаю ставки. Откидываюсь на спинку и натягиваю на лицо свою лучшую дерзкую усмешку — ту, от которой у девушек слетают трусики.
— Смотрю на тебя и думаю: «Черт, да какой парень не убил бы, чтобы затащить эту милую пташку в постель?»