Пора остановиться.
Оборвать эту тупую фигню.
Что бы это ни было, оно ранит меня. А если я чему-то и научился в жизни, так это тому, что источник боли надо отсекать. Твердо и безжалостно.
Я еду к единственному человеку, который меня поймет, кому уже не раз такое доводилось.
Сегодня на Барбаре ярко-голубой парик. Стоя за стойкой, она с улыбкой один за другим полирует потертой тряпкой бокалы. Клуб практически пуст, лишь старик в костюме одиноко выпивает в конце бара.
— Привет, сладенький, — щебечет Барбара с огоньком в глазах. — Тяжелый день в универе?
Я плюхаюсь на табурет и кладу голову на руки. Барбара щелкает языком.
— О, узнаю этот взгляд.
Хмурюсь.
— Какой еще взгляд?
— Взгляд влюбленного мужчины.
— Не гони пургу, — закатив глаза, фыркаю я.
— Голубчик, за пятнадцать лет управления клубом я повидала немало влюбленных лиц и могу засечь мужчину с разбитым сердцем за двадцать метров. — Она что-то наливает и сует мне в руку холодный стакан. — Знаю, в последнее время ты почти не пьешь, но, думаю, сейчас тебе это поможет.
Я морщусь, глядя на стакан.
— Ну, только если это не виски.
— L’or de Jean Martell, — произносит Барбара на безупречном французском. — Это отличный коньяк.
Делаю глоток. Сильное жжение согревает мое горло и разгоняет кровь по венам. От виски она бы забурлила еще мощнее — прямо как у отца.
— Итак, кто эта счастливица? — спрашивает Барбара, подперев кулаком подбородок.
— Счастливица? — усмехаюсь я и делаю еще глоток. — Скорее несчастная.
Барбара терпеливо молчит, давая мне возможность высказаться.
— Я постоянно выношу ей мозг, — признаюсь я, проводя пальцем по краю стакана.
— Почему?
— Потому что она делает со мной то же самое.
Барбара выгибает тонкую нарисованную бровь.
— Вот как? И кто же эта коварная шалунья?
Во мне вскипает злость, когда она называет так Элис, но затем я понимаю, как это глупо.
— Она не коварная. То есть да, она умная, но не из тех, кто обманывает. Хотя она… она чертовски горячая шалунья.
Барбара улыбается.
— Ах, так это она. Та девушка, которую ты привел на день рождения. Элис.
Я хмыкаю, и Барбара воспринимает это как «да».
— Значит, она выносит тебе мозг?
— Нет. Не специально, ясно? Она просто сводит меня с ума тем… какая есть, — на выдохе произношу я.
— Тебя к ней тянет.
Красноречиво смотрю ей в глаза.
— Но, если не ошибаюсь, она вроде влюблена в другого, да? А ты помогаешь его добиться.
— Вот почему все так хреново.
— Ох, сладенький, — вздыхает Барбара. — Если она так тебе нравится, признайся ей.
— И что, все разрушить? Барб, если я ей признаюсь, она взбесится и кончит со мной общаться. Не то чтобы она со мной кончала, в этом-то и проблема…
Барбара бросает на меня укоризненный взгляд.
— Тебе нравится эта девочка не только из-за вагины, верно?
— Господи, да! — всплескиваю я руками. — Нет, я бы с удовольствием занялся с ней сексом, если бы она захотела, но Элис никогда не захочет парня вроде меня. Меня это не задевает, то есть задевает, просто… — Нахмурившись, кручу в руках стакан. — Просто… я хочу, чтобы она была счастлива. Она этого заслуживает. И даже если не со мной, то пусть будет с тем, кто ей нравится. Я сделаю все, лишь бы она была счастлива, и точка. Вот и все.
Барбара накрывает ладонью мою руку.
— Ох, мой милый Раник.
— Не смей меня жалеть, — буркаю в ответ, отдергивая руку.
— Нет, конечно, нет. Ты замечательный мальчик, и этой девочке очень повезло, что ты так о ней заботишься. Только не забывай, что тоже заслуживаешь счастья, ладно? И даже если это поставит под угрозу вашу дружбу, лучше признаться ей в своих чувствах. Пока не поздно.
Ничего не отвечаю. Барбара какое-то время протирает бокалы, а затем все же нарушает молчание:
— А почему ты вообще согласился помочь ей с этим мальчиком?
Пожимаю плечами и допиваю коньяк.
— Она обещала помочь мне с учебой. Точнее, выполнять все за меня. Я заваливал все предметы, вот и согласился.
— И теперь у тебя с учебой порядок.
— Ну да. Теперь у меня средний балл четыре, благодаря ее усердной работе.
— Уверена, она уже почти набралась смелости, чтобы пригласить на свидание своего возлюбленного, благодаря твоей усердной работе.
Желудок скручивает в узел, а коньяк жжет его изнутри.
— Скорее всего.
— Ты пришел сюда в ужасном состоянии, — произносит Барбара, медленно протирая очередной бокал. — С кучей синяков и вывихнутой рукой. Никогда прежде подобного не видела, даже при работе с буйными клиентами. Тебя избили до полусмерти, затем ты сбежал. Вот и все, что мы знали.