Я в замешательстве. В голове крутится вихрь неуверенности и сомнений. Я слышу, как Раник зовет меня, но не останавливаюсь, продолжаю бежать между полосатыми шатрами и киосками с едой.
Я люблю Тео. По крайней мере, так я считала. Он был самым красивым и умным парнем, которого я когда-либо встречала, и единственным, кто относился ко мне терпимо. Большинство парней либо боялись меня, либо придумывали мне обидные прозвища. Но не Тео. Он был единственным, кто обладал потенциалом полюбить меня такой, какая я есть.
До тех пор, пока не появился Раник.
Он такой же красивый, как Тео, но его красота — с этими его сигаретами и кожанками — более свирепая. И да, в учебе он не семи пядей во лбу, но все же умен. По-другому, по-жизненному. Сначала, из-за его репутации, я недолюбливала его, но на наших уроках он всегда был со мной терпеливым и нежным. Ввести в мир свиданий кого-то вроде меня — неописуемо сложно, но он взял на себя этот вызов. Приложил массу усилий, чтобы организовать наши уроки, передать мне свою мудрость, поделиться советами и всем, чем он мог.
Но тот наш урок все запутал. Я запутала все. Он-то сдержал свое слово и ни разу не начинал приставать ко мне, а я… Жажда обучения овладела мной, словно призрак, и я переступила границы, за которые нельзя было заходить. Или можно? Действительно ли это была просто охота за знаниями? Правда ли я была такой храброй лишь потому, что хотела учиться? Или в этом было нечто большее? Может, на меня повлиял вид его гибкого тела, одиночество в его взгляде или смех, всегда такой заразительный и веселый, даже когда парню больно? А, может, то, что он относился ко мне, как к принцессе? Или его поцелуи, прикосновения и наблюдение за ним с другими девушками, которым я не годилась в подметки?
Наверное, все это вместе.
— Элис! — Раник наконец догоняет меня, и я оглядываюсь. Ноги привели меня на возвышающийся над ярмаркой холм с одинокой сосной. Здесь так спокойно.
Раник выбился из дыхания, у него раненый взгляд.
— Прости меня, — говорит он. — Прости, что наболтал всю эту чушь. Я не имел в виду, то есть я не хотел…
— Как бы хорошо мы ни ладили, — начинаю я, — ничего не получится. Ты никогда не захочешь быть связанным лишь с одной женщиной, а я не смогу дать… тот секс, который тебе нужен. Опытный секс. Хороший. Я не смогу его дать. Я ведь даже не знаю, что это такое — секс. Я слишком неопытна, чтобы быть с парнем вроде тебя, Раник. И помнишь, я сказала тебе, что хочу любви? А ты ответил, что не способен на чувства? Вот потому-то у нас ничего и не получится. Никогда. Как бы мы ни нравились друг другу.
Мои слова превращаются в едва слышные всхлипы.
— Нам нечего предложить друг другу, кроме смеха и дружбы. — Странная сила скручивает мое сердце, болезненно сжимая его. — Думаю, если б мы не были такими разными, все могло бы сложиться иначе. Но все кончено, извини. Я больше не нуждаюсь в твоих уроках. Равно как не нуждаюсь в тебе. Ты свободен. Иди. Можешь быть, с кем пожелаешь.
Раник хмурится.
— С чего бы мне хотеть быть свободным?
Я обнимаю себя за плечи, пытаясь остановить поток слез. Раник подходит, будто хочет обнять меня, но в последний момент останавливается по какой-то причине.
— Послушай, — мягко произносит он, — еще не поздно. Ты еще можешь вернуться к Тео и рассказать ему о своих чувствах. Серьезно. Я знаю, что облажался, но ты ему правда нравишься. Он даст тебе еще один шанс. Твой еще один шанс стать счастливой.
— Я… я не хочу…
Стискиваю себя, и Раник, в конце концов сдавшись, обнимает меня.
— Эй, ну чего ты, ш-ш, все нормально. Не добавляй себе переживаний.
— Как я могу? Когда ты… когда ты там, у себя дома, рассказал мне о том, что хочешь, чтобы я была счастлива… — Смотрю на него. — Я хочу, чтобы Тео был счастлив, потому что люблю его. А ты… ты хочешь, чтобы я была счастлива, потому что… потому что…
— Ну же, принцесса. — Раник отодвигает меня от себя. — Просто иди уже в медицинскую палатку.
— Я н-не готова.
— Никто никогда не готов. — Он издает тихий смешок. — Но я в тебя верю. Ты прошла обалдеть какой долгий путь, и я чертовски горжусь тобой. Да любой парень продаст душу дьяволу, лишь бы ты принадлежала ему.
Мое уже и без того скрученное сердце скучивается еще чуть сильнее, и в нем что-то ломается. Боль мгновенная.
— Воу, стоп, ты в порядке? — Он быстро обнимает меня, чтобы я не упала. — Ты внезапно так побледнела…
— Почему? — бормочу ему в шею. — Почему много недель назад ты согласился помочь мне? Из-за оценок?
— Ну да, — говорит он, и у меня обрывается сердце, а он продолжает: — Поначалу поэтому. Мне нужны были хорошие оценки, да побыстрей. Но потом…