В «Тезисах о Фейербахе» в 1845 г., составленных Марксом, в пункте 11-м говорилось: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»[131].
В пункте 3-м, защищая диалектический материализм, необходимость революционной практики, Маркс писал: «Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспитания, — это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан»[132].
Если мы вспомним, что еще в 1842 г. Маркс в «Рейнской газете» писал о том, что воспитание должно быть улучшено, мы поймем, как этот вопрос волновал Маркса. В 1845 г. из «Тезисов о Фейербахе» видно, что в это время Маркс уже тщательно изучал воспитательную утопию Роберта Оуэна, натолкнувшую его на ряд мыслей о том, в каком духе надо перестраивать воспитание детей.
Думая о воспитании будущего поколения, Маркс в 1845–1846 гг., в «Немецкой идеологии», споря с Грюном, писал: «…непонятно, почему он не занялся взглядами Фурье на воспитание, которые представляют наилучшее, что имеется в этой области, и содержат в себе гениальнейшие наблюдения»[133].
С утопиями Оуэна, Фурье должен ознакомиться советский педагог.
В 1845 г. Энгельс написал свою знаменитую книгу «Положение рабочего класса в Англии». Там, между прочим, он писал: «Пренебрежение всеми семейными обязанностями — в первую очередь обязанностями по отношению к детям — слишком частое явление среди английских рабочих и обусловливается главным образом современным строем общества. И еще хотят, чтобы дети, вырастающие без присмотра в деморализующей среде, к которой часто принадлежат сами родители, были впоследствии высоконравственными людьми! Поистине слишком наивные требования ставит рабочим самодовольный буржуа!»[134]
Насколько интересовали Маркса вопросы семейного воспитания, видно из выписок, сделанных Марксом в 1846 г. из статьи Жака Пэше о самоубийстве.
Вот эти выписки:
«Революция уничтожила не все виды тирании; зло, в котором упрекали самодержавную власть, существует еще в семьях; оно вызывает здесь взрывы, аналогичные революционным». И далее: «Самые трусливые, неспособные к сопротивлению люди становятся неумолимыми там, где они могут проявить абсолютный родительский авторитет. Злоупотребление последним является для них грубым вознаграждением за ту покорность и зависимость, которые они добровольно или против воли проявляют в буржуазном обществе»[135].
Широкая пропаганда педагогических идей должна вестись среди населения. Должен быть перекинут мост между общественным и семейным воспитанием.
При капитализме наблюдается резкое разделение между физическим и умственным трудом. Умственный труд — труд привилегированный. Поэтому капиталисты заботятся о вооружении знаниями своих детей, стараясь в то же время всячески затруднить доступ к знанию детям рабочих; труд физический считается трудом черным, который целиком возлагается на эксплуатируемых. В бесклассовом социалистическом обществе не может быть такого разрыва между трудом умственным и физическим.
И вот Маркс изучает технику труда, прогресс техники, в котором он видит базу для изжития противоположности между трудом физическим и умственным, ту материальную основу, которая будет способствовать изжитию капиталистического строя.
Интересно в этом отношении письмо Маркса к Анненкову от 28 декабря 1846 г., еще до выхода «Коммунистического манифеста». В письме к Анненкову Маркс писал: «Для Прудона разделение труда — вещь совершенно простая. Но кастовый строй разве не был тоже определенным разделением труда? Разве цеховой строй не был другим разделением труда? А разделение труда мануфактурного строя, который начинается в Англии в середине XVII века и заканчивается в конце XVIII века, разве не отличается самым- решительным образом от разделения труда в современной крупной промышленности?..
…Разве вся внутренняя организация народов, все их международные отношения не являются выражением определенного разделения труда? Разве все это не должно измениться вместе с переменой в разделении труда?
Прудон так мало понял вопрос о разделении труда, что даже не упоминает об отделении города от деревни, которое в Германии, например, произошло начиная с IX но XII столетие. Для Прудона это отделение есть вечный, неизменный закон, потому что он не знает ни его происхождения, ни его развития»[136].