– Понял, это громко сказано, – усмехнулся блондин. – Скорее, у меня есть гипотеза, объясняющая, почему судя по снимкам МРТ те двое, что ещё живы, мало того, что бодрствуют, так ещё и все функции мозга у них – в полной норме, а фактически, учитывая то, что они не реагируют не на какие раздражители, находятся в бессознательном состоянии. Подобную активность мозга, – указал он на подсвеченные области в таламусе, базальном отделе переднего мозга и заднем гипоталамусе, – я видел у застрявших в виртуальной реальности. Все жертвы, правда, в том случае были подключены к виртуальной реальности через специальную гарнитуру, а в этот раз…
– Никаких гарнитур нет, – закончил за него собеседник.
– Зато есть богиня Смерти, – многозначительно возразил Ганимед.
– Богиня Смерти? – удивленно переспросил Ингвэ и неосознанно посмотрел на Пандору.
– Ты думаешь это он обо мне?! – издала нервный смешок юная богиня. – Им, конечно, обо мне не самого лучшего мнения, но сейчас он не обо мне, а о Хель, – предположила она. Но на всякий случай всё же уточнила: – Им, ты же о Хель?
– О Хель я. О Хель я, – с покровительственной улыбкой, успокоил подопечную Ганимед. – А если ещё точнее, о её способности призывать к себе астральное тело любого смертного. И о её любви к интригам, играм и заключению сделок. Ну и, в конце концов, о том, что, я почти уверен в том, что те двое, которые умерли – или проиграли или не сумели выполнить условие сделки. А те двое, что ещё живы, если они конечно же, ещё живы – всё ещё играют или пытаются выполнить условие сделки.
– То есть, ты думаешь, что Хель призвала этих четверых и заключила с ними сделку? Но откуда она знала, что они согласятся? – с некоторым скепсисом в голосе вопросил Ингвэ. Вслед за чем, уточнил: – Ты ведь в курсе, что Хель не может вовлечь в свои игры смертных без их на то согласия?
Ганимед, на лице которого вдруг расцвела широкая, самодовольная улыбка, кивнул.
– В курсе! И если это всё-таки Хель, то вот тут мы её и поймаем!
– И откуда такая уверенность? – недоуменно поинтересовался эльф.
– А оттуда, что ты прав, Хель не могла знать, кто из чарованных пением фантомных сирен согласится заключить с ней сделку! А значит… – начал он и многозначительно замолчал, давая возможность Ингвэ и Пандоре самим додумать, что это значит.
И Ингвэ с Пандорой его не разочаровали.
– Хель предложила сделку всем зачарованным! – практически в унисон воскликнули они.
– И погрузив их в глубокий гипноз, мы сможем это доказать или опровергнуть, – продолжил свою мысль Ингвэ.
– Нам, кстати, ещё очень повезло, что на сделку согласились только четверо, – добавил Ганимед.
– Нам повезло бы, если бы на сделку никто не согласился, – ворчливо возразил Ингвэ.
Ганимед несогласно покачал головой.
– Не мне тебе рассказывать, что может посулить смертному Хель и как хорошо она умеет убеждать. Посему, четверо рискнувших из сотни зачарованных – это за счастье!
– А с тенью, которую мы засекли, что? – вспомнил вдруг Ингвэ. – Учитывая, что Владычице царства смерти посредники между ней и душами не нужны, значит ли это, что тень, не причём?
– Может и не причём, но я всё равно хотел бы поймать эту тень. Тем более, что посредники Хель может и не нужны, а вот наводчики, очень даже… – задумчиво добавил Ганимед. – Вряд ли Владычице царства смерти больше нечем заняться, кроме как сидеть у ледяного шара или что там у неё?..
– Зеркало Всевидения, насколько я знаю, – подсказал Ингвэ.
– Угу, – кивнул Ганимед. – Вот возле него сидеть и ждать пока Пандора набочинит. Не то, чтобы Пандора нас так уж редко «баловала» боками, – усмехнулся он. – Но всё же не каждую минуту и не каждый час. Опять же вряд ли Хель позволила бы кому-то, кроме себя всёвидеть. Ибо чревато это! То есть, у неё есть соглядатаи.
– Согласен, – кивнул эльф. – И… так и быть, признаю: я восхищён! Соображалка у тебя, Им, что надо!
– Перестань, – типа смущенно махнул рукой Ганимед и «скромно» заметил: – Это моя работа. Пару тысяч лет на моей должности, и ты тоже станешь гением сыска. К слову, о сыске, дёрни-ка снова моего коллегу! Может он уже освободился?
– Может и освободился, – ответил ему насмешливый голос Стайлза. – Что, без меня как без рук?
– Что-то в этом роде, – усмехнулся Ингвэ и озабоченно поинтересовался: – Как там всё прошло?
Стайлз устало вздохнул.
– Хорошая новость в том, что у нас по-прежнему есть двадцать четыре часа на расследование, – с кривой усмешкой сообщил он.
– А плохая? – оценив настроение друга, уточнил Ингвэ.
– Даже если мы докажем невиновность Пандоры, ей всё равно придётся покинуть территорию Юсальфхейма в течение всё тех же двадцати четырёх часов. Простите, Ора, – виновато проговорил он, переведя взгляд на девушку. – К сожалению, пригласив Русала Зеркального на заседание в Конгресс, мы сделали не лучше, а хуже. Узнав для чего, именно, вы прибыли в нашу реальность, конгрессмены единогласно решили, что судьба вашей реальности не имеет никакого отношения к Юсальфхейму, поэтому по отношению к вашей миссии, Юсальфхейм должен оставаться настолько нейтральным, насколько это вообще возможно в данный момент.
– Другими словами, они опасаются проблем с Хель, – резюмировал Ингвэ.
– И, учитывая то, что мы знаем, они правы, – прошептала Пандора. – Так что не берите в голову, Стайлз. Никто и ни в чём передо мной не виноват. Если кто и должен просить прощения, то только я, потому что…
– Ора, я же уже объяснил тебе, что вины твоих фантомов в том, что те четверо эльфов так и не очнулись нет, – раздраженно оборвал её Ганимед.
– Ещё как есть! – запальчиво возразила богиня. – Если бы я сразу отправилась в Хельхейм или осталась в древнем Эймсбери, то никто бы из этих эльфов не умер! Разве, не так? Ну же, скажи, что это не так?! Скажи, что Хель убила этих несчастных не из-за меня?! – потребовала она.
Закатив к звёздному небу глаза, Ганимед недовольно цокнул языком.
– Говорю, – кивнув, торжественно и даже слегка надменно изрёк он. – Нет, это не так! В том, что два эльфа мертвы, а ещё два пребывают в коме нет и миллиграмма твоей вины. Во-первых, все они прекрасно знали с кем имеют дело. И потому отлично знали на что шли, заключая сделку с Повелительницей Тьмы, Льда и Смерти. А вот ты, наоборот, понятия не имела во что тебя втянули. Более того, у них был выбор, а у тебя не было. Они могли отказаться от сделки с Хель. А тебе Страж такого шанса не предоставил. Это, во-вторых. Ну и в-третьих, опять же не ты принимала решение – остаться тебе в Юсальфхейме или сразу же направиться в Хельхейм. Это было моё решение. И оно не изменилось бы даже знай я, к чему оно приведет. Я надеюсь, мне не нужно объяснять почему моё решение не изменилось бы?
Пандора вздохнула и покачала головой.
– Нет, но…
– Нет, никаких «но», Ора! – в очередной раз резко оборвал её Ганимед. – «Но» есть у тех, у кого есть выбор, а у тебя его нет. Страж солгал тебе и насчёт Эймсбери тоже. Хель достала бы тебя и там.
Пандора, однако, не спасовала и таки озвучила своё «но».
– Но мы не знаем, что здесь меня достала именно Хель! – с лёгким вызовом в голосе, напомнила она. – Пока мы лишь предполагаем это!
– Она права, – поддержал Стайлз. – При всей привлекательности и логичности этой версии, доказательств, указывающих на вину Хель, у нас нет. От слова «совсем».
– Это ненадолго, – убежденно заверил Ганимед. – Ровно до того момента, пока Пандора не просканирует мозг обоих наших коматозных, если они ещё живы, конечно, и хотя бы парочки добровольцев из тех, что отказались от сделки с Хель.
– Пандора? – указав на себя пальцем, захлопав ресницами, переспросила юная богиня.
– Да, – кивнул Ганимед. – Пандора. Ты ведь у нас всё ещё дочь богини разума или я что-то путаю?
– Как бы да, – согласилась девушка. – Но…
– Но ты никогда до сих пор не сканировала ничей мозг и даже не знала, что ты это умеешь это делать? – с усмешкой подсказали ей.