– О чём ты? – поинтересовался он, приступив к осмотру уже порядком опухшей щиколотки.
Прикосновения были столь лёгкими и нежными, что у Пандоры мурашки побежали по всему телу. Приятные такие, к слову, мурашки. От которых её с новой силой бросило в жар.
– Ни о чём! – отводя взгляд, буркнула смущенная девушка. – Долго ещё? – намеренно раздраженным тоном поинтересовалась она.
Только пару секунд назад, как приступивший к осмотру травмированного голеностопного сустава, Ганимед, иронично выгнул бровь и, усмехнувшись, переспросил:
– Ещё?.. – его пальцы при этом продолжали совершать легчайшие, словно её кожи касались перышком, поглаживания.
Пандора закусила губу, чтобы не потребовать, не разводить нежности, а лечить её быстрее.
– Да, меня интересует, долго ли ещё?! – огрызнулась девушка. – Потому что у нас времени в обрез!
– Я в курсе, – кивнул блондин, не отводя взгляда от щиколотки и не прекращая легчайших касаний, заставлявших девушку снова и снова кусать губы.
И замолчал.
– И-иии… – выждав десять секунд, уточнила Пандора, поскольку так и не получила ответ на свой вопрос.
– И… вроде всё! – ещё через несколько секунд, наконец, объявили ей и потребовали: – Пошевели ногой!
– Не болит! – уверено заявила Пандора, прежде чем до неё, и в самом деле, дошло, что нога действительно больше не болит. – Не болит! – на сей раз, уже не кривя душой, повторила она. – Спасибо!
– Это хорошо! Очень хорошо! – удовлетворенно кивнул Ганимед. – Кроме того, теперь мы знаем, каким образом этот мир реагирует на магию, – криво усмехнувшись, добавил он.
– Уже знаем? – удивленно уточнила Пандора, оглянувшись при этом по сторонам и убедившись, что вокруг всё как было, так и осталось.
– Угу, – кивнул древний. – Стоит только раз её применить, и тебя её сразу же лишают.
– Ох, – виновато выдохнула Пандора. – Прости…
Ганимед усмехнулся.
– За что? – пожал он плечами. – Это ведь не ты придумала этот мир. И не ты придумала управляющие им правила. И не ты нас сюда при… – он внезапно замолчал. Прислушался. Вслед за чем, посмотрел в ту сторону, из которой как ему, казалось, исходил привлекший его внимание зловещий звук, всмотрелся вдаль, нахмурился и чисто для проформы уточнил: – Ора, ты тоже слышишь зов охотничьего рога?
Пандора кивнула.
– Слышу. И даже вижу, – добавила она, поднеся к глазам бинокль. – И даже ни кого-нибудь, а, как я понимаю, нашего эльфа. И даже ещё живого. Да ещё и улепётывающего от снежной бури в направлении нашей скалы.
– Уже легче… – пробормотал себе под нос Ганимед и, последовав примеру напарницы, тоже представил, что смотрит в бинокль. – Правда, совсем, совсем ненамного. И всё же шанс успеть добежать до…
– Добежать? – перебив собеседника на полуслове, удивленно вопросила Пандора. – Зачем ему бежать, если я могу телепортировать его прямо сюда и у меня на это уйдёт от силы пара секунд?
– Затем, что это ловушка, Ора, – мрачно ответил Ганимед. – И, если ты дашь себе труд задуматься, ты и сама это поймёшь.
– Ты думаешь снежная буря именно поэтому гонит его к нам? В надежде на то, что я не сдержусь и решу спасти его с помощью телепортации? – понимающе кивнула богиня.
– Я не думаю, – покачал головой древний. – Я уверен в этом, – констатировал он. – Как уверен и в том, что у нашего эльфа есть все шансы успеть добежать до, как ты её назвала, нашей скалы раньше, чем его настигнет Дикая охота.
Пандора недоуменно нахмурилась, хмыкнула и снова посмотрела в бинокль.
– Дикая охота?.. – задумчиво проговорила она, вглядываясь в то, что она изначально приняла за снежную бурю. – Откуда ты знаешь, что это именно Дикая охота?
– Прислушайся, – посоветовали ей. – Что ты слышишь?
Пандора последовала совету и напрягла слух. Вначале она была уверена, что слышит лишь завывание ветра. Однако, чем дольше и сосредоточенней она вслушивалась, тем яснее различала звук охотничьего рога. Вначале едва различимый сквозь завывания ветра и потому с трудом узнаваемый, с каждой секундой он звучал для неё всё четче и четче. И было в его звуке что-то такое, от чего ей хотелось развернуться и бежать. Бежать без оглядки. Как можно дальше. Не разбирая дороги.
Чтобы справиться с охватившей её вдруг безотчетной паникой, Пандора несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Наконец, она смогла отрешиться от звука рога.
– Откуда ты знаешь, что это горн именно Дикой охоты? – снова спросила она.
Не то чтобы она сомневалась в правоте древнего. Скорее, наоборот. Совершенно не сомневалась. Просто её вдруг озарила догадка…
– Оттуда, что я участвовал в Дикой охоте, – подтвердил её предположение древний. И судя по его мрачному голосу, в котором явно звучал вызов, этим фактом своей биографии он, мягко говоря, не гордился. Однако и посыпать пеплом голову за сделанный когда-то выбор он тоже был не намерен. – И оттуда, что тот, кто хоть однажды в ней участвовал, навсегда остаётся связанным с ней частичкой своей души. И да, я убивал просто ради азарта охоты. Ты ведь это хотела спросить?
– Нет, – отрицательно покачала головой Пандора. – Просто… Звук этого рога, он так действует на меня… Меня пронзает такой ужас, что я с трудом заставляю себя оставаться на месте, а не бежать со всех ног, куда глаза глядят, лишь подальше от этого звука. Вот я и подумала, что мне было бы спокойней, если бы я знала, что ты точно знаешь, с чем мы имеем дело. И теперь я это знаю.
– И теперь тебе спокойнее? – насмешливо уточнил Ганимед.
– Однозначно, – с улыбкой кивнула девушка. И тут же потребовала: – Итак, какой у нас план?
Улыбка, впрочем, тут же сошла с её лица. Поскольку она вновь услышала жуткий зов охотничьего горна. И на сей раз его звук прозвучал уже гораздо ближе. Её снова кинуло в дрожь и с сумасшедшей скоростью заколотилось сердце. Она схватила бинокль и прижала к глазам.
– Охота всё ещё достаточно далеко, – положив ей на плечо руку, мягко проговорил Ганимед.
– Откуда такая уверенность?! – нервно спросила Пандора. И снова не потому, что сомневалась в словах древнего. А потому, что для собственно спокойствия, хотела знать то же, что и он.
Древний заговорил не сразу. Вздохнул. Пожевал губами. Покачал головой. И только затем, наконец, ответил:
– Дикая охота – это не просто ведомые жаждой убийства призрачные всадники, они – стихия. Стихия, несущая с собой смерть. Стихия, единственное предназначение которой, убивать. Поэтому, поверь мне, ты почувствуешь их приближение, – отстраненным, надменно-менторским тоном заверил он. – Что же касается плана, – поднося к глазам бинокль, уже другим, бодрым и полным жизни голосом заговорил он, – прежде всего, я предлагаю осмотреться. Потому как, что-то мне подсказывает, что просто поднять его на скалу нам никто не позволит. А потому смотрим в оба и решаем проблемы по мере их поступления.
Последовав его примеру, Пандора тоже вновь поднесла к глазам бинокль.
Между эльфом и дикой охотой, к их облегчению, по-прежнему сохранялось более, чем приличное расстояние.
– Не удивлюсь, если они просто гонят его к нам, – задумчиво проговорил Ганимед. – Но как говорится, пока не проверишь, не узнаешь. Что ж, тогда пошёл я проверять.
– Что проверять? – невольно залюбовавшись сверкающими на солнце, словно бриллиантовая крошка, бескрайними снежными просторами, поинтересовалась Пандора.
– Какой из меня альпинист, – усмехнувшись ответил ей древний. Вслед за чем, скрепя альпинистскими ботинками, направился к краю скалы.
Оценив высоту совершенно отвесной скалы, Ганимед присвистнул.
Справедливости ради, ничего другого он и не ожидал. Условиями заключенного эльфом контракта (исполнителями которого стали и они с Пандорой), был предусмотрен лишь самый-пре-самый минимальный из возможных шанс на выживание.
Но к счастью, он всё же был. И Ганимед не был намерен его упустить.